– Я не хочу с тобой ссориться. – Я пытаюсь до нее дотянуться. По крайней мере, я не хочу, чтобы мы с ней снова расстались врагами. «А ты, похоже, вообще не хочешь с ней расставаться», – догоняет меня новая и довольно трезвая мысль, раз уж я успеваю вовремя отдернуть руку, заметив, как при моем движении к ней пальцы Дианы вцепились в рюкзак так, что у нее даже побелели костяшки.
– А мы и не ссорились, – убедившись, что я не собираюсь трогать ее, Рыжакова с усилием улыбается, и ее пальцы медленно разжимаются. Она перехватывает рюкзак более спокойным движением и, пропустив его лямку через запястье, привешивает его себе на плечо. – Просто ты задал вопрос, а я на него ответила. Причем, ответила честно.
«Тогда почему бы тебе заодно не объяснить мне здесь, сейчас и также честно, что произошло семь лет назад, когда ты, не сказав мне ни слова, собралась за Панкова?» – так и подмывает меня спросить у нее, но мне просто не дают этого сделать.
– Уважаемые родители, пора, пора в актовый зал, – пробегая мимо нас, хлопает в ладоши Юлькина воспитательница – уютная незамужняя девушка лет пятидесяти, выгоняя из вестибюля и периметра вешалки заплутавших там или заговорившихся между собой родителей.
Я рассеянно киваю, провожая ее глазами. Жаль, но подходящий момент упущен. К тому же, меня начинает не на шутку интересовать, а куда, собственно, делась Юлька?
– Всё, Ром. Если мы все выяснили, то пошли в актовый зал.
– Пойдем лучше Юльку найдем, – я кручу по сторонам головой. – Черт, она все-таки дождется, что я ей однажды маячок привешу.
– Она правда в актовый зал пошла, я за ней смотрела. Людмила не солгала… Да, кстати, между нами, девочками, говоря: Ром, ты знаешь, что ты со своей джентельменской демагогией порой просто невыносим? Ты мог бы и по-другому объяснить этой своей Людмиле, что она тебе просто не нравится.
– Она не моя, – быстро говорю я.
– Не важно, – качает головой Диана. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
– А знаешь, ты изменилась, – и я, чуть прищурившись, смотрю на нее.
Рыжая на секунду приподнимает брови:
– Открыть тебе секрет? Ром, мне давно не девятнадцать лет. И ты больше меня не знаешь.
И, как ни странно, но именно эти слова, которые, казалось бы, должны были дать мне понять, что у нас с ней поставлена точка, вселяют в меня оптимизм и даже надежду. Нет, действительно, если разобраться, то так могла выразиться только женщина, которая хотела тебе сказать: «Ты не знаешь меня, но я не против, чтобы ты узнал меня, новую, и о�