Метаморфоза Германа Хаски. СОМНИЯ. Леонид Бойко

дверцей, я растворялся, точно незначительная крупица, в животном обволакивающем страхе. Не передать словами дорогому читателю, насколько мне было страшно ощущать расправу в нескольких шагах от себя, не в силах противостоять или помешать этому преступлению. Душераздирающий крик Томаса Ванста, робота, который представился мне инженером, живым существом, развивался на сотни миль. Меня пробирала дрожь, тяжесть паники непреодолимым комом давила на меня изнутри. Что было сил я закрыл свой рот ладонью, едва умещаясь в узком шкафчике, дабы не издавать ни звука, который мог бы привлечь внимание и к моей персоне. Прекрасно помню, как хотелось провалиться под землю, раствориться в невесомости, лишь бы скорее это закончилось. Мысли о том, кто же мог прийти за этим безобидным роботом и доставить ему столько страданий, лишь усугубляли бурлящий ужас во мне. Дошло до того, что я просил Господа Бога помиловать своего товарища по несчастью, которого, казалось, раздирало тысяча демонов, мучая его в роковой агонии.

      «Мог ли робот чувствовать боль? Думать, что он живой человек? Боятся за свою жизнь, как боится любой смертный, обреченный лишь на одну попытку в этом невероятно опасном мире, где смерть может поджидать тебя за каждым углом», – эти мысли клубились в моей голове, пока я был нежеланным свидетелем настоящей пытки.

      Являлся ли Томас разумным или пустой игрушкой, железной марионеткой в чьих-то руках – такие вопросы еще долго были покрыты пеленой тайны, которые мне еще предстояло раскрыть.

      Сам факт того, что робот, машина, имитация жизни может иметь самостоятельный интеллект – такая неоднозначная дилемма всплывала в моей голове еще не раз, пока я прибывал на «Глезе». Человечество, переступая эту черту, едва ощутимую возбужденным сознанием изобретателей, вновь обременило себя грехом, за который и должно было поплатиться незамедлительно. В народе, зачастую среди неверующих, часто сравнивали Господа Бога и Дьявола, проводя параллели между их коварными деяниями. Агностики и атеисты складывали легенды о том, что Творец погубил куда больше людей, чем Властелин Тьмы, которого верующие люди боялись куда сильнее, нежели Отца своего. В свою аргументацию они вкладывали как мифы о Великом Потопе, так и прочие сказания, изложенные в святой литературе. Что интересно заметить, Библией, как исконным писанием, зачастую больше владели не те, кто верил в Великого Творца, а те, кто всячески оспаривал его существование. Чем больше я прибывал здесь, тем быстрее меркла всяческая вера в высшую силу, трактуемую различными народами совершенно по-своему. Но, тем не менее, это вера – нескончаемые надежды на лучшее, без которых мне было не обойтись, переживая все невзгоды своего воистину тяжелого путешествия.

      И теперь, переступив мнимую грань между дозволенным, люди теперь не только овладели корыстной властью над жизнью и смертью, продлевая ее искусственным путем, а так же породили расу, всячески превосходящую расу народа