– По-гречески – Хеопс, – подсказал Секретарь-Писец. – Но так Великого Владыку назовут значительно позже.
Фараон отступил на два шага назад и поощрительно улыбнулся незнакомке.
– Можешь поцеловать след моей ноги, – милостиво разрешил он. – Великий Дом не гневается, что ты не знаешь церемоний.
Существо беспомощно заморгало, похлопало себя по щекам и простонало:
– Где я?
– В Гизе, – ничто человеческое не было чуждо Великому Фараону. Хуфу искренне посочувствовал Золотым Зубам. – На Черной Земле. В Та-Кеме.
– В Египте, значит, опять-таки по-гречески, – уточнил Секретарь-Писец. – А сама-то откуда будешь?
Но женщина уже не слышала его.
– Боже мой! – ужаснулась она. – Как я сюда попала? А школа? Дети? Педсовет? Виза, наконец? У меня нет никаких документов… Две недели до каникул! Ах, Петуля, Петуля… Ну и в историю ты меня втравил!
И Марь Иванна горько зарыдала.
Глава 2. Великий Дом у себя дома
Несмотря на занятость, фараон лично проводил Марь Иванну на женскую половину дворца. В отведенной ей комнате было очень уютно. Везде висели шторочки, занавесочки, рюшечки и помпончики. Было много вазочек и статуэточек. На полочке выстроились в ряд золотые крокодильчики мал мала меньше.
– Располагайся как дома, – гостеприимно предложил Хуфу. – Нравится?
– Очень мило, – похвалила Карга. – Сразу видно, что ваша жена хорошая хозяйка.
– Сейчас я вас познакомлю, – пообещал Великий Дом. – Пойдем в Прохладительную Палату.
В полутемном покое и в самом деле было прохладнее, чем в остальных помещениях дворца. Какая-то женщина заботливо поправляла букет в вазе.
– Моя жена, – представил фараон.
– Очень приятно, – расцвела Карга. – У вас просто золотые руки. Всюду такой порядок. Так чисто и красиво.
– И мне очень приятно, – просияла царица. – Я столько о тебе слышала!
– Моя жена, – повторил Хуфу.
Карга недоуменно оглянулась. Болезненно морщась, в кресле полулежала женщина с цветущим румянцем на лице.
– Так это вы жена? – бросилась к ней Марь Иванна. – Очень приятно. Я говорю, руки у вас золотые…
– Ой, – простонала царица. – Мои бедные руки. Их так ломит… А ноги… И здесь, в правом боку, такое колотье…
– Моя жена, – еще раз сказал фараон, когда в дверь впорхнула улыбчивая молодайка в задорных кудряшках.
Лицо Марь Иванны вытянулось.
– Здрасьте, – прощебетала молодайка, и в Прохладительной сразу стало тесно и шумно. – Так это тебя из песка выкопали, да? Вот ведь как бывает: идет человек, ничего не замечает, вдруг кто-то вылезает из-под земли… Бегемота можно родить, честное слово. Мне подруга недавно рассказывала такую историю…
– Помолчи, Кукушка, – поморщился Хнумхуфу. – Дай человеку в себя прийти.
– А я разве что-то говорю? – оскорбилась Кукушка. – Молчишь – плохо,