Из Записок Ирины Борисовны:
«Матери удалось в Харькове (или в Москве?) попасть на приём к Дзержинскому, и на следующий день отец был освобождён и продолжал работать в сортоводно-семенном управлении Сахаротреста.
В 1927 году Управление было частично реорганизовано и часть его сотрудников переведена во вновь организованный Украинский Научный Институт свеклы (УНИС) на Батыевой горе в предместьях Киева. Там же работал бывший студент отца Н.А. Щибря. В 1926-1928 гг. отец читал несколько курсов в Масловском с/х техникуме, позже в Харьковском с/х институте.
В УНИСе, в химической лаборатории, работал в эти годы молодой биохимик А.И. Опарин, впоследствии, видный учёный, создатель одной из первых теорий возникновения жизни на земле.
Отец был человеком очень здоровым, энергичным, живым, целеустремлённым. Делал всё быстро. Писал он много и почти без помарок, но почерк у него был очень мелкий и трудночитаемый. Свободно разбирала его руку только мама, а в последние годы я.
С детства мы ездили с родителями на Днепр, гребли на полутриггерах (лодки с подвижными сидениями и выносными уключинами), плавали, бегали, спали на песке под перевёрнутыми лодками, зимой ходили на лыжах в Ботаническом саду и Голосеевском лесу под Киевом. Летом отец уезжал по селекционным станциям. Там он ходил по полям, проверял работу станций. В 1925 или 1926 году он взял нас с собой на селекционную станцию Березотоги под Лубнами на реке Ворскла. Купались, плавали, ездили на лодке. Кирилл рисовал, я и Игорь ловили бабочек и синих стрекоз, сделали несколько ящиков коллекции. У Игоря в 12 лет была уже неплохая коллекция бабочек, и мы всё умели делать: морить, расправлять. В старом помещичьем парке, где мы жили, на лужайках и полянах летали махаоны, аполлоны, падолириусы, разные перламутровки, радужницы, белянки и прочие. Всей этой красоты сейчас нет и в помине. В Башкирии увидеть обычную лимонницу – счастливый случай. Иногда летают крапивницы и то редко. Вот результат удобрений и ядохимикатов.
Игорю было 14 лет, когда отец отправил его в ихтиологическую экспедицию по Днепру. Игорь вернулся чёрный от загара и, лёжа на ковре в кабинете отца, писал свою первую научную работу.
Часто дома или на природе отец обнимал меня за плечи и мы ходили с ним по его кабинету или по полевым дорогам, и он рассказывал мне о своих работах, о планах дальнейших исследований или статей. Я была старше братьев и получалось так, что я чаще других была вместе с отцом, а может, так было и задумано, тем более, что я была биологом, а Кирилл физиком, Игорь же яростным дрозофилистом: и летом, и зимой сидел в лаборатории, считая мух. Я же бывала на практике и несколько раз вместе с отцом. Я очень любила такие наши прогулки-беседы».
Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, биолог, генетик:
«Если