– И много ты ей платишь?
– Саша дома? – Брокк проигнорировал вопрос Демида и плюхнулся рядом с ним на диван.
Демид развернул газетный сверток, высыпал немного травы в маленькую стальную трубку и поджег. Выдохнув едкий дым, он закашлялся.
– Ты ведешь себя как маньяк, – сиплым голосом сказал он.
На самом деле Демид знал их историю лучше них самих. Каждый раз, накурившись, Брокк принимался вспоминать их с Сашей первую встречу, их роман, их расставание, и его рассказ практически не претерпевал изменений. К счастью, курил Брокк редко – хирургу нужно беречь сосуды и не допускать тремора рук – но все равно текст, который он произносил, Демид успел выучить наизусть.
Она обернулась, и я сразу понял – моя! Когда такое понимаешь, надо хватать. И бежать. Я так и планировал: возьму за руку и уведу. Пусть сопротивляется или пусть кокетничает, набивая себе цену – всё равно уведу. Вцеплюсь руками, ногами, зубами – и не отпущу! Я же видел, что вокруг нее кружат какие-то мужики, а перенести мысль, что твоя женщина с кем-то еще… Это невыносимо! Мне больно дышать было, пока я не заговорил, пока не предложил уйти.
Но она удивила меня. Кивнула. Собралась по-солдатски быстро. И пошла за мной, молча, не задавая вопросов.
Она вообще молчала весь вечер. И всю ночь. Даже секс – всё молча! Нежная, пылкая и звуков напрасно не тратит. Чудо, а не женщина! Иногда только постанывала в самом конце. Это значило, что я молодец, хорошо постарался. От этих редких стонов у меня мурашки по позвоночнику бежали. Ее голос, низкий, хриплый, совершенно неподходящий ей, нежной и прозрачной, но такой манящий. Она обмолвилась однажды, что в отель каждое лето приезжали постояльцы из Европы на какой-то мегерский фест, и она немного говорит и понимает по-итальянски. Я попросил, она заговорила… На свете нет никого сексуальнее Саши Гингер, говорящей по-итальянски, можешь мне поверить! А еще если она голая, с улыбкой на лице и европейским руководством по нейрохирургии в руках!..
Я плохо помню, что было потом, когда мы стали вместе жить. Помню, что поначалу глаз с нее не сводил, разглядывал и удивлялся, сколько в ней черточек интересных. Глаза потрясающие! Правый – голубой, холодный как камень, с прожилками. Левый – зеленый, но теплый, с рыжинкой вокруг зрачка. Море и лес. Веснушки повсюду, я каждую помню, потому что каждую успел поцеловать! Волосы медные, мягкие словно шелк. От нее пахло яблоками: она их все время грызла и разбрасывала огрызки вокруг. Очень ловко зажигалку в пальцах вертела, я у нее эту привычку перенял, так пальцы хорошо разминать.
Я часто влюблялся, часто даже с первого взгляда, но так – никогда! Так, чтобы и разумом, и телом – чтобы сразу