В январе и феврале 1776 года, то есть в первые два месяца жизни Джейн, держались трескучие морозы. В течение полумесяца ни в коляске, ни верхом не удавалось проехать даже по самым лучшим дорогам. Для расчистки главного подъезда к Оксфорду были наняты 217 рабочих, а потом образовалась ледяная кора, «очень опасная, будто катишься по стеклу». В Лондоне сковалась льдом Темза. Непогода так свирепствовала, что только 5 апреля 1776 года Джейн понесли крестить в отцовскую церковь, до которой было рукой подать.
Сегодня стивентонская церковь стоит в конце тихой дорожки, бегущей вверх через поля, потом через рощи, где весной царствуют примулы. «Главное украшение Стивентона, – рассказывает племянник и первый биограф Джейн, – его живые изгороди. Живая изгородь в тех краях – это не тонкая скучная полоска кустарника, а беспорядочно раскиданные купы деревьев… под их сенью расцветали самые ранние примулы, анемоны и дикие гиацинты». Тропа, окаймленная такими изгородями, – «Церковный спуск» – поднималась от пасторского дома к каменной церкви двенадцатого века, где служил мистер Остин. Для Джейн станут родными и росший при церкви древний, вроде бы девятивековой тис, и огромный церковный ключ.
За церковью располагалась усадьба Дигвидов, обитавших там более ста лет. Их дом был перестроен из нормандского жилища, разобранного в 1560 году, и в него был вмурован кусок англосаксонского креста девятого века. На самом деле имение принадлежало патрону стивентонского пастората мистеру Найту из Годмершэма, что в Кенте, а Дигвиды его арендовали. Четверо их мальчиков и дети Остинов играли вместе.
Мистер Томас Найт, один из владетельных покровителей Джорджа Остина, похоже, родился в рубашке. Богатые наследства сыпались на него словно из рога изобилия. Унаследовав первое имение, он поменял свое родовое имя Броднэкс на Мэй. Затем, когда от троюродной сестры Элизабет Найт из хэмпширского Чотона ему перешло второе имение, Мэй переименовался в Найта. Поскольку каждая смена фамилии заверялась актом парламента, кто-то из парламентариев пробурчал себе под нос: «От этого господина столько беспокойства… что я бы выдал ему акт, наделяющий его правом называться хоть чертом».
Ввиду того что мистер Найт владел большей частью приходских земель, а жил далеко, в Кенте, мистер Остин являлся представителем не только Бога, но и местного землевладельца, а следовательно, самой важной персоной в деревне, и будущая мисс Остин безусловно не могла не привлекать к себе внимания.
Хотя поколение Джейн было первым поколением Остинов, родившимся в Стивентоне, у ее первого биографа эта местность предстает во вневременном измерении.