Вторую категорию составлял только один вид преступления: посягательство крестьян на жизнь своих владельцев. Оно наказывалось истреблением, без всякого суда, всего рода виновного.
К третьему виду уголовных преступлений причислялось четыре вида: убийство, публичное оскорбление и бесчестие женщины, похищение чужой жены или невесты, развод без согласия обеих сторон или родных.
За все виды преступлений существовало четыре вида наказаний: пеня, лишение свободы, заковывание в цепи и изгнание с родины.
Пеня взималась в прежнее время плодами земли, лошадьми, скотом и другими предметами. Впоследствии, когда абхазцы познакомились с деньгами, тогда пеня была заменена деньгами и уровень ее был заметно повышен.
Удаление с родины заключалось в том, что родные слагали с себя обязанность родовой мести за то лицо, которое подверглось изгнанию. С объявлением этого наказания все родственники, друзья и знакомые прекращали с преступником всякие сношения; опасались жить с ним в одном доме, сесть за общий стол, вступать с ним в разговор, и каждый постыдился бы отвечать ему на обиду обидой или местью. Изгнанный хотя и пользовался правом гостеприимства, но с такими особенностями, которые заставляли его отказываться от этого рода внимания своих соотечественников. На каждом шагу он встречал презрение и пренебрежение со стороны хозяев. Во время обеда и ужина его сажали за особый стол, где-нибудь в углу комнаты, и остатки его пищи отдавали псам, считая их нечистыми.
– От собаки – собаке, – произносил хозяин, выбрасывая остатки с его стола.
После ночлега хозяин сожигал тот клочок войлока или бурки, на котором спал изгнанник; все, к чему он прикасался, тщательно обмывали и очищали. Удаляясь из отечества, преступник знал, что весть о нем достигнет прежде, чем он прибудет к соседям, и что там встретит точно такой же прием, как и в родном крае.
В таком безвыходном положении он проводил время до тех пор, пока не отыскивался сильный благодетель или покровитель, который лично ручался перед родными изгнанника в его искреннем раскаянии и хорошем поведении. Тогда изгнанный снова принимался в общество, вступал в свои права и принимал свою прежнюю фамилию.
Этот вид наказания применялся иногда к первой категории уголовных преступлений, для которых собственно не было определено в абхазском кодексе никаких определенных взысканий. Абхазцы находили, что преступники такого рода подлежат суду Божию, и, по своему суеверию, полагали, что каждый, лишивший подобного преступника жизни, принимает на себя все грехи его. По этим причинам смертная казнь в Абхазии вовсе не существовала. В горной Абхазии измена наказывалась смертию: если совершил ее мужчина, то он должен был быть повешенным руками раба; если же женщина, то должна быть застрелена руками отца, брата или мужа.
Дела последней, третьей, категории разбирались судом посредников и в Абхазии собственно – под председательством владетеля.