Я лежал на своей жесткой кровати ничем не накрытый и все равно умирал от духоты. Сон не мог одолеть меня целый час, и я поднялся, чтобы распахнуть окно. Обычно на ночь в комнате ставни всегда запирали, боясь, что в этой глухой местности могут объявиться дикие звери (которых, впрочем, вблизи жилищ не видели даже старики) и покусать детей – такие уж здесь с давних пор водились поверья. Не смотря на запрет, я с силой дернул створку и, вдохнув прохладный воздух, побежал обратно в постель. Легкий ветерок наполнил комнату дремотой, и мои глаза стали медленно закрываться. Я почти уже уснул, повернувшись на правый бок, как вдруг подскочил на месте – в глубине комнаты, у двери стоял огромного роста уже виденный мною человек в черном костюме. Он сделал шаг и попал под прямой лунный свет, в котором его неестественное лицо приобрело мраморный оттенок надгробных плит, а глаза стали желто-кошачьими. Он пристально глядел на меня так, словно на живую решил вытянуть костлявой рукой в черной перчатке мое трепыхающееся сердце. Еще с минуту я не мог пошевелиться, находясь в оцепенении, а после заорал, как сумасшедший.
На этот раз я не упал в обморок и все прекрасно запомнил. Черный незнакомец махнул мантией размером с комнату, чтобы я не смог увидеть, куда он делся, и мгновенно исчез, но я понял, что он фантастически ловко выскочил в раскрытое окно. Еще через минуту я услышал шум; открылась дверь, и родители со свечой в руках оказались у меня в изголовье.
Я знал: сейчас они скажут, что всё в порядке, что мне снова привиделся сон. Надо выпить лекарство и пригласить доктора. Да, малыш помешался, наслушавшись всяких басен. Какие-либо попытки отыскать следы этого человека ни к чему не приведут. Ханс и Агнет спровадят меня к священнику. Но все гораздо серьезнее, дорогие мои родители. Все предельно серьезно. С той ночи я больше не смогу нормально спать. Вы ничего не знаете. Нет, совсем ничего.
Решительно взяв меня за руку, Ханс отер вспотевший лоб. Он был одет, как днем, я не сразу заметил его пыльный жилет.
– Ты его снова видел, да? – спросил он, переводя дыхание. – Нет, Агнет, молчи! Хватит уже с меня!
Мужчина отдалил ее рукой от постели.
– Я говорил, малыш… Мы только временно с тобой, понимаешь? У тебя другой отец. Я лишь забочусь о тебе, но хозяин он. И как скажет, так и будет. Скоро ты станешь очень умным и грамотным.
– Граф – богатый человек, сынок, – тихо отозвалась мать, вытирая глаза. – Ты не можешь всегда жить в такой нищете.
– Мужайся. Не надо хныкать, – кивнул Ханс, тряся меня за плечи. – В тебе его кровь. Я мало знаю… Кто мы такие, чтоб ставить нас в известность? Но то, что ты будущий владелец Дункельбурга, готов клясться головой.
Я не мог постичь всей важности нашего разговора. Эти люди были для меня родными. Каждый раз, как на землю надвигалась ночь, начинались мои новые мучения. Я до смерти боялся темноты, мне мерещились разные жуткие твари, постоянно болела голова,