– Догадываюсь, почему вы пришли, – произнес я спокойно. – Тот ужин… Он беспокоит вас. Вы думаете, что я до сих пор разгневан, но это не так.
– Господин граф не собирается меня уволить?
Покачав головой, я усмехнулся.
– Нет. Конечно, нет. Вы ничем того не заслужили.
Теперь, когда дело относительно её будущего прояснилось, служанке, наверное, следовало бы идти. Мне хотелось поскорее спровадить Жоржетту, чтобы переодеться и обдумать какое-то важное дело, которое застряло в голове, только я никак не мог о нем вспомнить: мысли ускользали прежде, чем обретали подлинную ясность.
– Извините, здесь так жарко, совсем нечем дышать. Да и одеяло…
Увы, несмотря на мой красноречивый намёк, девушка не сообразила, что ей пора удалиться. Погрузившись в собственные размышления, скорее всего, о работе – решил я – она проигнорировала мои однозначные жесты в сторону двери. Пришлось немного спустить невыносимо удушливую шкуру. Ткань прилипла к спине и отрывалась с трудом, как плащ Геркулеса, не желавший покидать своего хозяина до самой смерти. Наконец, вспомнив о чем-то, служанка взглянула на меня и слегка пошевелившись, ее смущенное лицо застыло в неподдельном изумлении.
– Что это?
Я не понял вопроса.
– У вас вот здесь. Какой крупный порез!
Мне пришлось напрячь мышцы шеи, чтобы оглядеть сзади плечо, насколько возможно, потому что уходить к зеркалу совсем не хотелось. Из-под края одеяла действительно выступал безобразный шрам, свежий и ярко-розовый, нанесенный чем-то острым, поскольку рваных краев я не заметил. Линия тянулась дальше, сырое одеяло, наконец-то, упало, и я со всей внимательностью заглянул на свой бок, подняв руку над головой. Странно, но белая простынь, застеленная накануне, была практически чистой, если не считать пары неприметных пятнышек – словно рана зажила без моего ведома. Я даже не подозревал о ее существовании – не останавливал кровь, не обращался к врачу, не запачкал белья. Если бы не Жоржетта, я вообще не скоро обнаружил бы подобное безобразие.
Девушка сидела, повернувшись к двери. Я взялся за одеяло, чтобы вновь укутаться в него, но не смог: мне было слишком душно.
– Извините. Я не знаю, откуда он взялся.
– Вам нужно обработать рану.
– Ничего не нужно. Само пройдет.
– А если вы заболеете? – служанка вновь посмотрела на мое плечо. – Господин Марсель говорил, что за вами необходимо ухаживать, беречь от яркого света, потому что… – она запнулась.
– Что?
– У вас слабое здоровье и совсем нет родных, кто позаботился бы о вас.
Я глубоко вздохнул.
– Марсель прав, как всегда. Мой престарелый отец умер в минувшем