Впрочем, это ничуть не расстроило Лизу. Дверь костюмерной изнутри открывалась без ключа, а запереть ее снаружи можно было, просто захлопнув.
Лиза вышла в коридор.
За то время, которое она провела в гримерке Коготковой, театр опустел. В нем не было ни души, ни один привычный звук не нарушал мертвую тишину. Свет в коридоре не горел, только в дальнем его конце тускло светилась надпись над запасным выходом.
Лиза почувствовала, как по ее спине пробежал колючий холодок страха.
Да что за ерунда, подумала она, это же ее театр, она знает здесь каждый закоулок, каждую трещину на паркете!
Это самое безопасное место на земле! Здесь никогда ничего не случается!
«Никогда? – насмешливо переспросил ее внутренний голос. – А как же убийство неизвестной женщины, которая подменила Коготкову? Это как – не в счет?»
Лиза решила не спорить с самой собой, а поскорее вернуться домой, выпить горячего чаю и лечь спать.
Завтра будет тяжелый день…
Она уверенно пошла по коридору в сторону репетиционного зала, откуда было рукой подать до служебного выхода из театра.
И как только Лиза отошла от двери костюмерной, она услышала позади едва слышные шаги.
Лиза остановилась, прислушалась – и шаги у нее за спиной тут же затихли.
Да ерунда, ей это послышалось.
Она снова двинулась вперед, невольно вслушиваясь в тишину пустого театра, и почти сразу услышала возобновившиеся шаги.
Лиза снова остановилась – и шаги затихли, но ей показалось, что они затихли не сразу, что неизвестный шагнул еще один раз, прежде чем остановиться.
Она обернулась, вгляделась в темный коридор – и, конечно, ничего не увидела.
Сердце у Лизы бешено колотилось, по лицу стекали струйки холодного пота.
Да что же это такое! Она никогда не была трусихой и вдруг так перепугалась неизвестно чего.
Лиза взяла себя в руки, сжала кулаки и снова пошла вперед.
И тут же услышала возобновившиеся шаги за спиной.
«Не буду реагировать на них! – подумала она. – Не буду прислушиваться! Сделаю вид, что ничего не слышу!»
Однако сказать себе такое куда легче, чем сделать.
Лиза невольно вслушивалась в шаги за спиной.
Чтобы не слышать эти страшные звуки, она вполголоса запела песенку из старого спектакля:
А ну-ка песню нам пропой,
веселый ветер, веселый ветер, веселый ветер.
Какая-то у нее получилась невеселая песенка, и она не прибавила Лизе уверенности в себе.
И вдруг впереди нее в коридоре возникла сутулая фигура и раздался удивленный голос:
– Это кто здесь поет?
В первое мгновение Лиза чуть не упала в обморок от испуга, но потом она узнала театрального пожарного и кинулась к нему как к родному:
– Дядя Костя, это вы!
– Я, а кому же еще быть? – удивленно проговорил он. – А это ты, что ли, Лизавета? А я вот обхожу театр, проверяю насчет самовозгорания, вдруг слышу – кто-то поет! Что за чудеса, думаю, вроде уже все