– Да я ее первый раз вижу!
– Ах да… я хотела сказать, какие отношения были у вас с Анной Коготковой?
– Да никаких… – Лиза пожала плечами. – То есть нормальные отношения… как у всех в труппе.
– Как у всех? – Брюнетка повернулась к Гиацинтовой: – А вот если бы Коготкову действительно убили, кому бы в этом случае досталась роль Дездемоны?
– Ну… это еще неизвестно… – Помощница режиссера замялась. – Это решать Главному…
– Неизвестно? – Брюнетка жестом циркового фокусника выхватила из сумочки сложенную вдвое программу и ткнула в нее пальцем: – А вот здесь написано: в роли Дездемоны Анна Коготкова или Елизавета Тверская!
– Ну да… у нас каждый артист должен готовить минимум две роли, чтобы заменить основного исполнителя в случае необходимости… в случае форс-мажора.
– Значит, первый претендент на роль Дездемоны – это вы! – Майор ткнула в сторону Лизы пальцем с кроваво-красным маникюром. Лизе показалось, что руки полицейской измазаны кровью. Кровью убитой женщины.
– И что из этого следует? – проговорила она растерянно, оглядываясь в поисках поддержки.
– Знаю я ваши театральные нравы! – повысила голос Акулова. – Вы за главную роль готовы убить!
– Но не в буквальном же смысле! – запротестовала Лиза.
– А вот это еще нужно проверить! – перебила ее полицейская. – Во всяком случае, у вас был мотив и была возможность! А тот, у кого есть мотив и возможность, это и есть подозреваемый!
– Так что, вы меня арестуете?
– Пока – нет, – с явным сожалением проговорила брюнетка. – Но я попрошу вас никуда не уезжать. Я с вами захочу еще встретиться, задать вам разные вопросы…
– Я себе представляю… – пробормотала Лиза себе под нос.
Она снова обернулась к коллегам, чтобы найти поддержку и сочувствие, и вдруг увидела, что вокруг нее образовался вакуум, пустота.
Все отодвинулись от нее, как от зачумленной, и вполголоса о чем-то переговаривались.
Тем временем на сцене появились какие-то незнакомые люди, которые тихо и уважительно заговорили с Акуловой – это приехала полиция. Мелькнул среди них абсолютно лысый мужчина с солидным начальственным животом, что-то спросил, с трудом протолкавшись к майорше. Она отмахнулась пренебрежительно, бросив ему что-то сквозь зубы. Мужчина не стал спорить и ушел, причем незаметно было, что он особенно огорчился.
Актеры потихоньку разошлись, одна Лиза растерянно стояла на сцене. Никто не позвал ее с собой, актеры обходили ее по широкой дуге и отводили глаза. Лиза опомнилась, выпрямила спину и теперь смотрела перед собой ничего не выражающим взглядом. Никаких эмоций не отражалось на ее лице, хотя внутри бушевала буря.
Вот, значит, как. Теперь, значит, она для них как заразная. И ведь знают же прекрасно, что Лиза не виновата, это