– Да я договорюсь! Меня без отработки отпустят! – заговорил возбужденно Альфред.
– Я вам сейчас покажу этот проект, – сказал я, как бы не замечая такого порыва. – Работу надо выполнить срочно, за неделю, а после мы продолжим наш разговор. Мне тоже надо этот вопрос как-то согласовать.
Алкаши, как известно, неплохие психологи. Поняв, что большего он сегодня добиться не сможет, Альфред угодливо закивал головой.
Я пригласил к себе главного инженера проекта и велел ему ввести Тимофеева в курс задания. Они вышли, но ненадолго – минут через пять оба опять появились в моем кабинете. ГИП доложил, что с проектом и условиями его привязки он Тимофеева ознакомил, Альфред кивками головы подтвердил его слова.
– Ну, как? Беретесь? – спросил я его.
– Можно, – почему-то вальяжно ответил Альфред. – Дело привычное.
– Условия?..
Меня интересовали сроки и сумма. Тимофеев заерзал на стуле, запыхтел, у него порозовели щеки, и на лбу появилось пятно. Было видно, что о чем-то он крепко задумался.
Я с интересом наблюдал за внешними признаками этого мыслительного процесса. Альфред молчал и как-то странно смотрел на меня. Я с удивлением перевел взгляд на ГИПа, тот по-своему понял меня и сказал:
– Ну, я пойду. Если буду нужен, я тут…
После ухода ГИПа Тимофеев стал приходить в норму, и на мой повторный вопрос об условиях он развязно ответил:
– Да, ничего, договоримся… потом.
Меня это несколько озадачило. Когда мне раньше приходилось привлекать к работе шабашников, те в первую очередь просили оформить трудовое соглашение с указанием суммы оплаты. Такой подход устраивал и меня: расставлены были все точки. Так, насколько я знал, поступали и другие. Тимофеев вносил что-то новое в установившийся порядок взаимоотношений между работодателем и наемным работником, и это меня беспокоило.
– Почему – потом? Вы не можете сумму сразу назвать?.. Хорошо, посидите, прикиньте, у нас есть необходимые ценники…
– Не в этом дело, – замялся Альфред. – Обмозговать надо, конечно. Так, чтобы мы оба в интересе остались… Тебе сколько не жалко? Чтоб и самому что-то иметь?
Меня покоробил и переход на «ты», и откровенно грязное предложение – выходит, Тимофеев считает меня за кого-то из тех, кто греет на шабашниках свои руки, тех, кого я презирал за это и презираю, тех, кто поддается на приманку шабашников, а потом бывает вынужден безропотно принимать их халтуру.
Кого-то другого я сразу бы выгнал, но с Альфредом я не решался этого сделать: все-таки бывший сокурсник. Я молчал, соображая, как правильней мне поступить, и Альфред стал активней.
– Работа, конечно, не емкая, но сотен на пять потянет, – произнес он тоном торговца на рынке.
– На пять?!