***
Редмонд, набравшись достаточных, как ему казалось, знаний, телепортировался на окраину Зонграда, туда, где располагалось кладбище, чтобы вечерними сумерками пробраться к дому Бломфилдов, где, следуя договору с Марион, он должен был провести обряд блокирования магии в сознании её дочери.
Честно признаться, он был не до конца уверен в своём решении. Узнай повелитель об этом – не сносить ему головы!
Но что-то ещё не давало ему покоя. Ощущение чего-то неправильного, чего-то, что уже случилось. Позволив этому чувству оглушить себя, Редмонд обратил внимание на траурную процессию неподалёку.
И тогда пазл сложился.
Девчонка, над которой Редмонд должен был провести обряд, склонив голову, стояла у свежей могилы. Слова Марион оказались пророческими. Рамаланская ведьма добралась до неё.
Не покидая своего сумеречного укрытия, демон-колдун растворился в телепортации.
***
Ведомая непонятным чувством, Дария Бломфилд подняла свой взор в сторону единственного кладбищенского перекрёстка, но наткнулась лишь на фиолетовые магические искры, вяло затухающие в сумерках.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Спустя двенадцать лет
Дария тяжело поднялась с постели. Сил после шестнадцатичасового пребывания в лаборатории почти не осталось. Думать совершенно не получалось, все мысли превращались в подобие утренней каши, которой потчевали заключённых. Мышцы затекли, и даже несколько лестничных пролётов и длинный коридор не смогли их размять.
Медленно Дария подошла к двери, ведущей в её крошечную камеру. Через такое же крошечное окошко в ней из прочного стекла виднелась часть коридора и такая же белая дверь камеры напротив с крупной серой цифрой «11». В окошке не было никого.
Дария с трудом сделала глубокий вдох – болели рёбра – и вновь вернулась в постель. Твёрдую, с тонким матрасом на железном основании и плоской подушкой. Натянув на себя полупрозрачную ткань, которой она обычно укрывалась, когда выпадала возможность вздремнуть, девушка легла и попыталась вспомнить хоть что-то из своей прошлой жизни. Это становилось каждодневным ритуалом.
Но на ум всегда приходили только чьи-то похороны и фиолетовая магическая вспышка за кладбищенскими деревьями. И ничего о себе.
Как её звали? На этот вопрос Дария отвечала механически, не узнавая даже собственный голос, потому что говорить здесь было не принято таким, как она: «заключённая номер двенадцать». Цифра на её двери.
Совпадение её номера и количества лет, проведённых в стенах Рамалана, вызывали горькую усмешку. Где-то в глубине души, сознания. На деле Дария не выражала никаких эмоций. Только крик. Громкий, надрывный, раздирающий. И только тогда, когда астральные путешествия по другим измерениям, свободные ходы в которые надёжно хранились в её сознании, давали сбои в системе наблюдения. Надзиратели сбегали за эльфийским