И траур свой соединить
С печальным трауром природы
Любил он видеть, как лежат
Зимою холмы снеговые
И пирамиды ледяные
Над бездной пропасти висят;
Но чаще, лишнею порою,
Внимания музыку громов,
Любил следить он за струею
Молниеносных облаков.
Так, шаловливую зарницу
Он и сегодня наблюдал,
Покуда старец не позвал,
Через слугу, его в светлицу.
«Ну что» сказал он: «ты измок,
Ну мудрено ли простудиться,
Сам не увидишь как случится,
И что смотреть, какой тут прок?
Ужель ты не знаком с грозою?
Она и нынешней весною
Является не в первый раз;
Чай так глазеешь, для проказ?
– На твой вопрос, вопрос скажу я;
За чем, в бездействии тоскуя,
Не редко книгу ты берешь
И чувствуешь в душе отраду:
Теперь читал ты Илиаду
Иль в первый раз? – «Ответ хорош;
Но е совсем, Гомеру все мы,
Все удивляемся до днесь.»
– В природе лучшие поэмы:
Там подлиник, а список здесь. —
«Положим так; но для чего же
Своим здоровьем рисковать?
Его должны мы сберегать.
Оно для нас всего дороже;
Уж я не раз тебе твердил:
Гуляй в хорошую погоду,
Люби, прелестницу, природу,
Я прежде сам ее любил;
Бывало даже, как Гораций,
Ее я и стихами пел,
Покуда мне не надоел
Вид обветшалых декораций.
Тогда я как-то был живей,
Тогда иначе сердце билось,
Теперь же, бронзою покрылось —
Эгидою против страстей;
Мне стыдно стало любоваться
И времени я не гублю,
Однакож, должен я признаться,
Что и теперь ее люблю!
Конечно, все другое ныне,
Уж я от пламени далек:
Так, в потухающем камине,
Под пеплом виден огонек;
Но завтра, мы с тобою, снова
Об этом будем рассуждать,
Пора поужинать и спать
Чай кушанье давно готово.
IV
Старик уснул. Антон, в передней
Давно забылся и храпит;
Собранья устарелых бредней
Рассказ внимает Леонид;
Облокотясь на край постели
Беседу с нянькой он ведет,
И та ему передает,
Как ей, на нынешней неделе,
Случилось видеть мертвеца,
Другого мира сорванца.
«Давно я слышала рассказы,
Так Маргарита говорит:
Что строит разные проказы
Сосед наш, дедушка Димид.
Крестьяне бегали не мало
К нему, для разной ворожбы,
И он все выскажет бывало,
Лишь только выкинет бобы:
Но вот, назад тому с полгода,
Прибрали этого урода;
Все успокоились, ан нет,
Он не оставил здешний свет:
Лишь час полуночи