Не успело в груди заныть от счастья, как в ответ на ухмылку приятеля последовало уверенное прищуривание – мол, подожди, это только начало.
Стало неприятно. Отведя взгляд, Ник замер, и, возможно, у него открылся рот, потому что от такого должен был открыться: у окруженного водой внедорожника осторожно продавился капот, будто кто-то наступил или сел на него – мягко, аккуратно, чтобы прогнувшееся железо не издало ухающего звука.
Галлюцинация? Иного объяснения не существует. Двигатель не мог притянуть стальной лист изнутри.
Толик нес Луизу к мангалу. Если над водой девушка чувствовала себя замечательно, то, миновав песок и оказавшись над травой, она застеснялась, начала изворачиваться, и ее опустили на землю.
Луиза принялась оправлять задравшуюся одежду, над серой футболкой розовела прежде белая шея, биением прожилок на которой так любил любоваться Ник в минуты, когда сидели бок о бок за каким-нибудь занятием. Счастливые были времена.
Он вновь обернулся на внедорожник. Посреди мелко волнующейся глади озера около капота появилась выемка. Похоже на водоворот, но без завихрений и с отвесными стенками. Рядом медленно образовалась вторая, тоже ровная и глубокая. Словно две неровных трубы вертикально в воду воткнули. И – как недавно через траву в районе трассы, но теперь среди плавающих емкостей – обязанные принадлежать чьим-то ногам пустоты по дуге двинулись вокруг шумящего лагеря.
– Ми… – Ник хотел позвать Мирона, стоявшего рядом, но Толик вдруг рявкнул:
– К шашлыкам! Кто последний – с того поцелуй!
Все сорвались с места. Как маленькие, не раздумывая. Толик придерживал за руку спотыкавшуюся Луизу, за ними помчались Аскер и Мирон. Побежал и Ник. Последними из палаток выскочили переодевшиеся Рита и Фаня, но Фаня еще не обулась и, бросившись с кроссовками в руках, наступила на камешек или корень. Она охнула, присела на миг и, в результате, последней доковыляла до сгрудившейся вокруг мангала смеющейся компании. Толик осведомился:
– Разыграем кандидатуру или сама выберешь?
Он не мог не знать о ее чувствах. Видимо, Фаня посмотрела на него как-то особенно, или еще что-то, но, уловив в выражении ее лица нечто для себя опасное или в этой ситуации неприемлемое, Толик громко ухмыльнулся:
– Даю сто зеленых рублей, если поцелуешь Коляна!
Так иногда звали Ника. Каждый называл на свой манер и в разное время по-разному. Было все равно, а сердце замирало, и душа млела, только когда Луиза нежно говорила «Иваник». От совмещения имени и фамилии. Такое бывало редко, но когда бывало…
– Сто пятьдесят, если Аскера! – перебил ставку Бизончик.
– Столько же на Мирона! – присовокупила Рита.
Ухмыльнувшаяся Фаня направилась к Нику:
– Деньги не главное.
– Но не помешают? – хохотнул Бизончик.
– А то!
Противно чувствовать себя объектом сделки,