Причём желательно, чтобы один из штатов был мексиканским.
Чтобы отвлечься от невесёлых дум, я перевёл взгляд на чёрный остов сгоревшего дома.
Кто в нём обитал? Чем заслужил жестокую расправу?
На ум поневоле шли мысли о колдовстве. Страха они не внушали. Древние проклятия, индейская магия, ведьмовство, нашедшее в Новом Свете спасение от преследования европейских церковников… Таких баек можно вдоволь наслушаться, скитаясь по Великим Равнинам. Как и Боунз, я никогда не придавал им значения.
Я верил только в то, что видел своими глазами. По крайней мере, когда был трезв.
Однако я не раз убеждался, что многие люди серьёзно относятся к суевериям. Может статься, Боунз и сумеет обратить страхи роксделльцев против них самих.
Два часа я отстоял на страже. Над трубой хижины по-прежнему курился дымок. Солнце подбиралось к краю обрыва, служившего западной границей Туманной Лощины.
Я разбудил Боунза. Спал он, как всегда, чутко и открыл глаза, едва я протянул к нему руку.
–Всё тихо? – спросил он.
–Ни малейшего движения.
–Отлично. Теперь уж нет сомнений: в такой час роксделльцы не спустятся в лощину. Но, как и условились, я посторожу на всякий случай до темноты. Потом возьмёмся за дело…
Не успел он договорить, как в зарослях восточнее нашего укрытия послышался шорох. Мы замерли, держа оружие наготове. Краем глаза я заметил ветку, которая покачивалась в полном безветрии.
Боунз знаком велел мне отправиться на разведку. Я сбросил шляпу и скользнул из распадка.
Красться я умел не хуже индейца. Держась так, чтобы высокая трава всё время скрывала моё продвижение, я скоро достиг края зарослей.
К тому времени я уже не сомневался, что причиной нашего беспокойства стала какая-нибудь сойка. Ничего крупнее в Туманной Лощине, кажется, не водилось. За все часы, проведённые здесь, я не замечал признаков животных, даже птицы были нечастыми гостями в кронах деревьев.
Кроме крылатых созданий, тревожить нас было некому.
Правда, чувство, будто за мной наблюдают, так и не исчезло. Но оно по-прежнему было слабым, едва различимым, и ничем не напоминало пристальный враждебный взгляд. Я притерпелся к нему и не обращал внимания. Не обострилось оно и сейчас. А я знаю по опыту: скрывайся за ветвями кто-то, желающий мне смерти, у меня давно бы уже встали дыбом волосы на загривке, точно шерсть у охотничьего пса.
Тем не менее, я внимательно осмотрелся, но не обнаружил ни отпечатка подошвы на земле, ни единой примятой травинки.
Я успокоился и, поднявшись во весь рост, направился обратно. На ходу я покачивал ружьём, задевая дулом верхушки травинок.
Снова шорох…
Я резко обернулся.
На сей раз звук раздался намного ближе. Я явственно различил шуршание перьев. Сотни раз добывая себе пропитание охотой, я ни с чем не спутал бы хлопки птичьих крыльев. Правда, разглядеть саму птицу так и не удалось.
Для сойки крылья вроде бы крупноваты…