– У меня ничего нет, – я пожала плечами и приложила согнутую в предплечье руку к лицу. Березов повторил мое движение, а Лосев демонстративно сунул руки в карманы.
– Идем, – проговорил Березов.
Я сделала пару шагов по новой земле, и кеды оказались напрочь испачканы. Пепел, к тому же, взметнулся в воздух, но, видимо, был тяжелее, чем черная пыль, так что осел обратно. Я старалась передвигаться как можно осторожнее, чтобы поднимать как можно меньше пепла, впрочем, помогало это мало, поэтому я очень скоро плюнула и зашагала привычными широкими шагами, вздымая за собой серую дорожку, на некоторое время повисающую в воздухе.
От дома, отделяющего школу от проезжей части, остались только груды обломков с лежащими под ними людьми. Перейти дорогу обойдя их, чтобы оказаться в продуктовом, не представлялось возможности.
– Нужно лезть через это, – озвучила я очевидный факт.
– Да ты что, – язвительно заметил Лосев, но его я даже не слышала, пытаясь забраться на ближайший камень. Это мне удалось только открыв нос, куда тут же залетела черная пыль. Я чихнула, но карабкаться не прекратила, и вскоре уже оказалась чуть ближе к середине обломков. По характерным звукам даже не оглядываясь, можно было понять, что Березов и Лосев лезут следом.
Вскоре я оказалась на самой высокой точке руин. Оттуда была видна вся улица, терявшаяся в тумане, точнее, то, что от нее осталось. Перевернутые и сгоревшие редкие машины с трупами внутри. Обугленные деревья на аллее. Желтый свет. Вся открывшаяся жуткая картина парализовала, и я смогла только прикрыть рот рукой, широко раскрыв глаза от ужаса.
Нужно было идти. Магазин, к счастью, был разрушен только наполовину, и вход был завален лишь отчасти. Мы спустились с обломков и направились прямо туда, обходя то, что осталось от машин и деревьев на аллее. Было непривычно и неестественно тихо, и тишина не нарушалась даже нашими шагами по асфальту, покрытому пеплом. Подойдя к супермаркету, я остановилась перед входом. Внутри было темно и грязно, сквозь большие окна можно было разглядеть сваленные стеллажи с едой и питьем, которые, видимо, не были прикручены к стенам, как некоторые.
– Здесь же никого нет, кроме нас? – тихо спросила я.
– Вроде, – ответил Березов и оттащил от двери приваленный к ней небольшой обломок стены. Путь был расчищен.
Мы вошли внутрь. Там было еще страшнее, чем снаружи, хоть и не висела в воздухе черная пыль, но я уверенно направилась к полкам. На них еще была еда, и тут я потеряла волю, падая перед стеллажами на колени. Ближайший ко мне уже жесткий батон хлеба был беспощадно разорван и съеден целиком, та же участь постигла и булочку с каким-то повидлом, и снек, и коробочку сока, и полпакета чипсов… я набивала свой живот всем подряд как какое-то животное, не в силах остановиться, и чувствуя, что желудок начинает дико болеть от того,