Было решено, что Павло и тетя Галя останутся с детьми, а мама пойдет в Помошную пешком и постарается вернуться с дедушкой и еще кем нибудь, чтобы добраться «домой» с помощью других взрослых. И ушла, не очень веря в то, что удастся найти транспорт.
А войска продолжали бежать, по настоящему бежать, мимо наших мытарей. Все время слышался крик охрипших командиров, и не поощрявших к сопротивлению врагу, а требовавших ускоренного шага, и даже бега, прочь, от наступавшего врага. Идеология «самого могущественного и самого справедливого» государства для простого люда кончалась, многое начинали понимать и дети.
Удивительное дело, появились двое мужиков, поговорили, спросили что и как, закурили, сказали, что завтра они должны будут косить «хлеб» в этом районе, хотят посмотреть, не осталось – ли чего взрывоопасного, чтобы не наехать комбайном. Войска бежали, а землеробы думали о хлебе и о том, что если его не убрать своевременно, зерно высыпится, будут потери урожая, нечем будет оплатить труд колхозников (в те времена в колхозах преобладала натуральная оплата труда – зерном, овощами, картофелем, и т. д., мерой труда был трудодень). Эти люди были из Помошной, приехали на ручной дрезине, и пообещали, что завтра пригонят сюда комбайн, отдельные работники прибудут на дрезине и они помогут перевезти вещи. Они знали деда Огородника и обещали помочь. После разговора с ними тетя Галя немного успокоилась, вроде жизнь и не такая страшная штука. Люди умчались на своей дрезине.
Тетушка разыскала книжки, стала вслух читать детям рассказы Толстого. Младшие слушали внимательно, тетя Галя, конечно, читала механически, не думая о содержании, думала о создавшемся положении. Для всех. Эти думы были невеселые, если учитывать истерический характер тети. Старшие дети выбрали себе книги по интересам и читали самостоятельно. Павлуша молча терпел свою боль.
В тени деревьев было относительно комфортно, звенели и пели какие то птички, насекомые, запахи трав придавали воздуху аромат, который можно сравнить с лучшими духами парфюмерных магазинов «ТЭЖЭ», Пчелы гудели в цветах, обильно растущих по обочине лесополосы, а под деревьями остались с ранней весны еще не увядшие крупные листья ландышей. Ко всему примешивался неповторимый аромат преющих листьев, который усиливался жаркой летней погодой. И уже не замечался гул работающей в ста метрах дороги, крики хриплых голосов ездовых, рев газующих и перегревающихся вне движения автомобилей. ЗИС (Завод имени Сталина) тогда в народе назывался «трехтонка», так эти трехтонки с трудом заводились ручным способом, коленообразной рукояткой, стартера, обычно не работали, шофера старались их не глушить, поскольку перегретая заглохшая машина вручную могла запуститься только после остывания. Чудо, как хороша была техника. Красноармейцы двигались вдоль дороги по протоптанным