Но народ живуч, а время мудрее любых мудрецов. Скушав за несколько десятилетий всех осетров, растранжирив все богатства великой державы, не добив коварных врагов, мудрые правители нежданно-негаданно оказались в престранной ситуации. Они вдруг заметили, что живут как-то сами по себе, а народ живёт сам по себе, вполне обходясь одним простым принципом: вы делаете вид, что платите нам зарплату, мы делаем вид, что работаем. К тому же наделённый вполне запланированным братством, равенством и счастьем народ стал хиреть и вымирать. Тогда правителей вновь осенила мудрая мысль: если народ без правителей вполне может обойтись, то правителям без народа может статься неуютно. Их жизнь лишается героического нимба: «жить и трудиться на благо народа». И правители опять нашли мудрое решение: поставить заботу о благе народа на строгую научную основу. Отныне почётное право работать на сельских полях, базах, токах и фермах предоставлялось только учёным, инженерам, артистам и студентам. Крестьяне же выступали в роли консультантов и командиров. Выращенные таким образом учёная картошка и учёная морковка должны были поднять благосостояние народа на недосягаемую никем высоту. И подняли бы, если бы сам одичавший народ не испортил всё дело, разворовывая и пропивая всё на свете. Но это уже совсем другая тема.
Итак, зимой и летом, весной и осенью все научные и учебные заведения державы были озабочены подготовкой бригад для сельскохозяйственных работ, их отъездом и приездом, размещением и питанием, отчётами и награждениями, дрязгами. Организация столь ответственного стратегического направления лежала на партийных инстанциях, а залог его успеха держался, конечно, на страхе, внушаемом этими инстанциями.
Теперь, надеюсь, становится понятным, почему Лаева должна была подготовить к определённому сроку список сотрудников отдела для предстоящей «битвы за урожай». Она старалась придать категоричным партийным разнарядкам более мягкий облик, не угнетающий слабую психику индивидуумов, не желавших менять городской уют на непролазную грязь деревенских дорог и полей, на работу под дождём и ледяным ветром, на проживание в палатках и сараях. Находя доброе слово для каждого сослуживца, Лаева довольно быстро управилась с заданием. Долго пришлось разговаривать лишь со Скрипачом, но и он согласился. В конце их беседы незаметно появился Лавников. Прислушавшись к происходящему разговору, он обратился к Лаевой:
– Простите,