– Забудьте. Визит и его форма были вынужденными, с целью предотвратить беду. Собирались ехать ваши инженеры. Я случайно узнала и взяла всё на себя. Теперь там никто не узнает о вашей новой несанкционированной работе. Не понимаю, как вы об этом узнали.
– Вы не понимаете. А меня секретарша извела. Требует принять вас в аспирантуру. Влюбилась, видите ли, с первого взгляда, родинка около вашего уха понравилась. Что я с этой чепухой делать буду?
Лаева весело рассмеялась.
– Смеётесь. А неплохо было бы объясниться с ней.
– Зачем? Вы её идеал, кумир, гордость и многое другое. Сами управитесь.
В этом Лавников уловил оттенок женственного кокетства и поспешил распрощаться:
– Спасибо за службу.
– Родина оценит.
– Ни больше, ни меньше?
– Угу, – и она упорхнула своей боттичеллевской походкой. Он же подумал: «Странная девушка, наивная, зачем-то печётся о других, красивая, легко располагающая к себе. Но об этом мне думать ни к чему».
Лаева, со своей стороны, нашла его также странным: формалист, ни разу не улыбнулся, не сказал доброго слова. «И как он меня вычислил? Всё было продумано и выверено, нет никаких улик, нигде он меня не видел, нигде я не представлялась. Кумир, идеал! Как можно бросаться такими словами! Не дурак, конечно. Но ведь машина бездушная, милиционер в стакане. Я, правда, мало его знаю, и с какой стати ему со мной любезничать. Галине Сергеевне, возможно, он кажется не таким. Но всё равно не спрячешься: так замкнуться, отгородиться от людей, лишить себя их тепла, превратиться в льдышку – зачем?»
Оберегала же она Лавникова от грозивших ему неприятностей, конечно, не без помощи начальника отдела, любившего посещения своей помощницы и воспринимавшего их как дуновение освежающего ветерка, как эликсир жизни.
– Присаживайся, Ламорушка.
– Я вот с чем пришла к вам, Селен Васильевич. Если будут спрашивать, работает ли у нас Лавников, говорите «нет».
– Он серьёзно смотрел на неё открытым изучающим и размышляющим взглядом. А у неё, как обычно в таких случаях, вертелось в голове одно и то же: «Возражений не будет, шуток тоже. Пусть даже не отвечает. Я же вижу: сейчас я поднялась ещё на одну ступеньку к его уровню. Возможно, будет комплимент». Она подождала ещё немного и сказала:
– Ну, я пошла.
– Надеюсь, ты не осчастливишь подобной просьбой женщин бухгалтерии или канцелярии?
Она усмехнулась, словно отрезала: «Жалок педагог, уличающий своих учеников в глупости». Он вздохнул: «Служба».
Но, оказавшись в коридоре, Ламора Матвеевна хлопнула себя по лбу и понеслась в бухгалтерию. Конечно, глупая, корила она себя, до сих пор не догадаться проверить документы, а не сочинять версии. Она перерыла расчётные ведомости сотрудников отдела и, не найдя то, что не хотела найти, заспешила в канцелярию изучать приказы за последние месяцы, а потом снова к начальнику отдела.
– Селен Васильевич, надеюсь, вы догадались, что я просила вас говорить только правду?
– Стар и недогадлив! Ай-ай-ай! Ну и начальник.