– Что наоборот?
Фрида сложила пеленку вдвое и стала методично водить по ней утюгом.
– Мне кажется, ты просто наказываешь меня, – вздохнула она, – считаешь, что я не имею права радоваться жизни, раз больше не могу тебе родить, вот и все.
Отправив текст редактору мужа, Маргарита почувствовала себя немного преступницей, но не злодейкой, а обаятельной мошенницей из хорошей комедии, персонажем, которому она всегда сочувствовала.
Кроме переработанного текста своей неоконченной диссертации, Маргарита отослала редактору и другие очерки мужа. Она ничего там не исправила, только убрала парочку лишних запятых, к которым Костя питал слабость, но после прочтения в голове засела лихая мысль, что она сама тоже способна написать что-нибудь подобное, если как следует постарается.
При жизни Кости у них был уговор – она не читает его книги, потому что это для широкой аудитории, а она все-таки филолог. «Не хочу, чтобы мне пришлось перед тобой краснеть», – говорил Костя.
Она держала слово, пока он был жив, а теперь пришлось вторгнуться в его внутренний мир, который Костя при жизни так тщательно оберегал от посторонних.
Отец тоже никому не позволял заглядывать в свои бумаги. Маргарита грустно улыбнулась. Говорят, что девушки влюбляются в мужчин, похожих на своих отцов. Что ж, внешне Костя и папа были совсем разные, а характеры и привычки у них оказались один в один.
Оба терпеть не могли, когда «чужой мои читает письма, заглядывая мне через плечо».
Когда папа умер, маме из-за его скрытности пришлось пережить немало неприятных минут. На кафедре была создана комиссия по папиному научному наследию, и эти бестактные люди требовали, чтобы мама выдала им папины бумаги, которых, по их расчетам, должно быть много, а не только черновики и наброски. Им якобы доподлинно известно, что папа готовил фундаментальный труд по русской классике.
Они с мамой честно перетрясли всю квартиру, съездили на дачу, но ничего не нашли. Костя принес из дому несколько тетрадей, где записывал папины мысли, и на этом всё.
Что-то обнаружили на кафедре, в рабочем кабинете папы, но это оказались всего лишь заметки, обрывочные записи, понятные только их автору.
Маргарита не удивилась – у отца была замечательная память. Он сначала весь текст выстраивал в уме, а потом только садился и записывал. Так что ничего он не почивал на лаврах последние годы, а напряженно работал, просто не успел перенести на бумагу результаты своего труда.
Наверное, и Костя тоже держал в голове множество идей и замыслов, о которых теперь никто и никогда не узнает.
От этой мысли стало так грустно, что Маргарита поехала в гипермаркет.
…Подойдя к холодильнику с хорошими сырами, Маргарита улыбнулась продавщице и хотела, как обычно, спросить двести граммов рокфора, но вдруг вспомнила, что Кости больше нет и есть сыр некому.
Взглянув в свою тележку, она чуть не ахнула. Задумавшись, Маргарита набрала привычный ассортимент, будто Костя ждет ее дома. Утка, кусок печени для паштета,