Вацлав мотался по тюрьмам, потом вернулся в Варшаву, женился на польской девушке Стефании, у них родилось трое сыновей. Серошевский занял свое, статусное место в польском обществе, правда, некоторые считают, одиозное. Наиболее успешными у него были 30-е годы, когда он даже стал членом Сената Польши. А Марию, когда она немного подросла, иркутские друзья Серошевского хотели отвезти в Польшу, но она отказалась. Какое-то время Мария жила в Сочи, там она познакомилась с Валентиной Семеновной Серовой и мать известного художника взяла ее к себе в Москву. В Москве девушка получила образование, стала учительницей. В материальном плане женщина жила очень скромно, но дружила с известными людьми – с матерью художника Серова Валентиной Серовой, с актером Олегом Табаковым и многими другими.
Но была и обратная сторона популярности отца и она тоже «вмешивалась» в жизнь Марии. Мария не могла приехать в Якутию, в Аппаны, потому что боялась, что ее убьют или посадят в тюрьму. Не все в Якутии признавали славу Серошевского и его высказывания об якутах, и прежде всего, о порядках и власти в Якутии. Мария боялась также поехать и в Польшу. До 1933 года они с отцом переписывались, но потом их общение прервалось. Мария – самый загадочный персонаж в истории Серошевского. Как ей удалось одной, без отца и матери выжить в столице? Почему она не вышла замуж за французского графа, своего поклонника – снова помешала слава отца? Почему не захотела приехать жить к отцу в Варшаву, во времена уже спокойные? Может быть, была слишком гордой и упорно хотела идти по своему пути. И, наконец, где ее могила?
– Сэргэ, возведенное в честь Серошевского, находится за пилорамой, – сообщили нам музейные работники.
И мы пошли искать. Мы спрашивали местных жителей, но никто ничего не знал. Пилораму мы, конечно, обнаружили, немного в стороне от поселка. Потом направились налево от нее, в тайгу, так как знали, что революционер-этнограф жил в отдалении от села – ему запрещали общаться с местными, агитировать их против царя. Мы шли по цветущей поляне, среди ровно шумящего леса, иногда принимали за сэргэ одиноко стоящие полу-засохшие деревья, но так ничего и не смогли найти. Прогуляв часа полтора по лесу, мы ни с чем вернулись домой, в гостиницу.
Ночью, в мифическом Доме тойона мне снова приснился сон. Это был даже не один сон, а несколько снов – они наплывали друг на друга, все они были из разного