зубчатые снежинки – громадные, как скатерти,
и клеит их к стеклу.
готовится к гостям.
видение
девушка в белом платье на пароходе
аккуратно лущит арахис и смотрит вдаль,
где широкая река соприкасается с небом,
как прошлое и будущее,
как наган и кобура.
«я нимфа. я здесь живу», – говорит ее молчание
на языке змеящихся волос,
с которыми играет мангуст ветра.
мы плывем на теплоходе.
она ест арахис, я курю,
и с востока скользят оранжевые тонкие драконы
с пеликаньими мордами.
мы их видим, я и она,
и мир исподволь выздоравливает от человечества,
как от разумного спида…
нет, это нам только кажется:
видение на краю реки и неба.
черный ворон
смотрит боком на меня – чекист неба;
глаза – новенькие патроны ППШ —
плавают в масле зрачка. смотрит
подозрительно: а ты еще веришь?
а я всё еще верю
в полубога —
в полудурака весны:
грязно-зеленая щетина травы,
нечесаные патлы замусоренных аллей.
бледная грудь воздуха изранена
кошачьими коготками сырости,
мелодичный пам-пам болтается на квадратной шее
раскрытого разбухшего окна;
копыта асфальта, как у фавна, в трещинах.
а погода нервная: прощупывается в облаках
будущий дождь,
как воспаленные лимфоузлы на горле;
сыпь стен, смазанная цветением, щебетом;
город цвета пицерийной блевотины.
и я высыпаю на ладонь
холостые патроны.
холостые патроны
в новеньком револьвере недели,
семь дней – семь латунных стреляных гильз,
и воскресенье
празднично —
с красным ободком вокруг капсюля.
так ублюдок свободного времени
пускает слюну перед экраном,
так ребенку дают жизнь – веревку от флотилии
линкоров лилипутов,
и он ее тянет-потянет…
а на деле – имеет оторванный хвост ослика Иа.
да и твой день рождения —
капкан волшебства.
жизнь,
мы больше не увидимся никогда.
ты уже спишь,
а я прислушиваюсь к твоему дыханию,
будто смотрю на снег, идущий за окном.
ночные хищные птицы слетаются на подоконник,
чтобы послушать, как твое сердце тихо скребется
полевкой под белоземом одеяла.
иногда ты во сне разговариваешь:
сейф души забыли запереть на ночь,
а в нем спрятана бархатная пустота,
громадные купюры созвездий,
за которые нечего купить, ибо полки неба пусты.
мне нравится с тобой говорить,
пока ты спишь. и ты мне ясно отвечаешь:
жалуешься,