– Слишком шумно для раннего утра. – Золотоволосый огляделся. – Ты не находишь?
– У тебя часы стоят со вчерашнего дня. Неужели ты думаешь, Мони, что сейчас семь?
– О-о… Переведу, – отрезал тот, брезгливо рассматривая разнообразные составляющие завтрака.
– Знаешь… – Его приятель замялся, – этот курорт… – Он пододвинул к себе поднос и принялся есть.
– Ну же, Прокл, скажи.
– Слишком уж…
– Слишком уж как? Примитивно? – подсказал золотоволосый Мони. – И что же тебя не устраивает? Сам говорил: «Не хочу роскоши, никакого эксклюзива, давай ближе к народу». – Он с талантом комедианта передразнил просьбу друга.
– Да ты не обижайся, не нравится мне все это…
– Не удивительно: местечко-то – не из звездных, так себе… – перебил Мони. Он сделал несколько глотков из бокала и скривился. – Вот-вот… – Откуда вино?
– Бар работает круглосуточно, Прокл. – Невозмутимо ответил Мони. – Вот за что тебя люблю, правдой друга не обделишь, но ведь смысла не откроешь, а зачем мне вся эта правда без смысла? Скажи, что тебя беспокоит на самом деле?
Его собеседник задумался:
– Тебе когда-нибудь доводилось быть в черном тоннеле и видеть свет?
– Вот оно как… Меланхолик несчастный, я еще жив и умирать не собираюсь!
– Да ты не понял, я говорю не о смерти. Представь, что этот свет – это все, что у тебя сейчас есть, и…
– Слушай, у меня есть счета в крупнейших банках мира, несколько вилл на островах, квартиры в престижных районах, но света в конце тоннелей не припомню… – Мони набрал в грудь воздуха и продолжил:
– Меня ожидает с десяток выгодных партий, одна другой прелестней, а я провожу время с тобой на курортишке чуть выше среднего, выслушивая бредни о каком-то фонаре в подворотне. Очнись, Прокл!
Прокл смотрел перед собой невидящими глазами:
– …А вокруг грязь и разбитые бокалы некогда дорогого красного вина, эдакое месиво…
– Ого! Пойти павлина общипать тебе для перьев? Умные мысли надо записывать! Да, с такими симптомами ты вряд ли когда-нибудь на нее глаза-то поднимешь… – Ты о чем?
– Или о ком? Не умеешь ты врать. И курорт тебе нравится, и от моря ты в восторге: вот скажи, бывал ли ты хотя бы раз до этого на море? Да без меня ты на свою стипендию дальше остановки своего дома никуда бы не уехал. Но не в этом суть, все дело в том, что ты упал в любовь, мой друг. Однако в силу своего книжного воспитания, которое уже переросло в психическое отклонение, ты, страшно боясь этого чувства, при падении свернул себе шею.
– О чем это ты, опомнись! – Молодой человек даже привстал от возмущения.
– Ну вот, началось. Сядь, Прокл, а то подумают.
– Что началось? – не унимался тот.
– Превращение