– Пан, я право…
– Ну не увиливай, скажи, служаночка, ты же меня не боишься? – продолжая наступать, настаивал пан и начал уже тянуть руки к ее талии.
Похмельный и сигаретный запах уже стал ощущаться и еще больше встревожил и без того недоумевающую девушку. Он прижал ее к стене, постоянно кряхтя.
Но вдруг дверь из гостиной отворилась, это Ян вернулся с прогулки и хотел направиться в свою комнату, чтобы отдохнуть. Увидев эту картину, он нахмурился, жилка запульсировала у него на виске. Он твердо и быстро зашагал вперед:
– Не распускайте руки, пан, – резко обратился Ян к Пилсудскому, когда тот уже успел отойти от напуганной Настаси.
Маскевич убрал руки за спину, чтобы сдержаться. Панство ведь не устраивает драк, их учат дипломатии.
– Да что ты, дорогой, я ни-ни. Это ж пустяки, шалости, – лукаво и кисло улыбаясь и ничуть не смущаясь, ответил Пилсудский и направился в сторону гостиной.
Он подумал, что Ян имеет связь со служанкой и решил уступить такую мелочь, добавив вслед:
– Вот как, – и быстро начал хватать воздух, глупо посмеиваясь.
– Оставьте, – презрительно возразил молодой пан громким хриплым голосом, он был в секунде от того, чтобы вызвать старого развратника на дуэль.
А тот почувствовал напряжение этого момента и поспешил скрыться за дверью. Проскальзывая в дверь, он усмехнулся: «Кто стреляется из-за служанки, это смешно!»
Ян был еще взбешен и, не поднимая глаз, приказал Настасье принести таз с водой на задний двор, чтобы он умылся. Настася была поражена, ей казалось, что Ян злится на нее. Он сам вышел на улицу, не дожидаясь Настаси, снял картуз, расстегнул рубашку, сел и уставился на голубя, полоскавшегося в лужице. Разозлился ли он на пана, потому что не ожидал, что тот окажется старым развратником? Или потому что Настася оказалась под угрозой? Он представил на ее месте другую служанку и понял, что тогда бы он просто сконфузился и прошел бы мимо, просто извинившись. Панская кровь давала право ему ставить себя выше прислуги, так он и пытался делать. Да и он слышал столько историй от друзей-гимназистов об отношениях с горничными, что у него выработалось полное безразличие к подобного рода связям в отношении других. Сам он и не задумывался о мелких интрижках. И о Настасе Ян не мог такого помыслить, он ведь знал ее с детства. Здесь все было иначе.
Настася вынесла железный таз, большой кувшин с водой и полотенце. Теперь она выглядела растерянно:
– Спасибо, Ян, – решилась вымолвить она, пока лила воду из кувшина ему на руки.
– Забудь об этом, обходи его стороной, – резко ответил тот и ударил ладонями, наполненными прозрачной водой, себе по лицу и шее.
Капли разлетелись, намочив ворот и закатанные рукава его рубашки, спустившись по локтям. И ей, и ему неприятно было вспоминать произошедшее, и оба не могли найти новую тему для разговора. Раньше Настя слышала о приставаниях других панов к своим служанкам,