Они проскользнули вниз, рассекая душный воздух и сгущающуюся тьму, и замерли прямо в нескольких дюймах от зеленой лужайки заднего двора дома. После чего девушка отпустила Тома, подтянулась, отвязала веревку от своей ноги и грациозно опустилась на землю.
– Дороги меж городами длинные. Чем будешь заниматься в пути?
– Помимо того что буду целовать любимую девушку? – Том приобнял свою спутницу и побрел с ней по пустынной ночной дороге. – Да всем, чем угодно. Думаю, хобби у меня предостаточно.
САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕК
Громкое название, не правда ли? Оно и невероятно лживое, если вдуматься. Самый счастливый человек… Ох уж это фальшивое слово «самый». Не думаю, что прежде чем назвать так кого-то, человек проводит наисложнейшие исследования, дабы четко сформулировать градацию счастливых людей, и уж точно понять, является ли тот, кому он адресовал эти слова именно «самым счастливым», а не просто «счастливым» или и вовсе «немного счастливым».
Прошу прощение за это нудное отступление от темы. На самом деле это не просто название моей повести, а всего-навсего школьное прозвище парня, с которым мне однажды довелось столкнуться. При всем этом слова эти всегда произносили с такой желчной завистью и пафосом, словно бы они означали своего рода титул, а не притянутые за уши предположения. Отсюда, собственно говоря, и разрастается мое недовольство.
Звали этого самого паренька – Джим. Сам лично я никогда не общался с Джимом, наше с ним взаимодействие ограничивалось парой перекрестных взглядов. Лишь однажды, по совершенно нелепому стечению обстоятельств, мне довелось поговорить с этим весьма неординарным, как оказалось, человеком. И злая ирония оказалась в том, что другой возможности обмолвиться словом нам больше не суждено было представиться.
Тот день, изменивший, если подумать, многое, начался с совершенно обыкновенного утра. Я позавтракал и отправился в школу. Закончился первый урок. Затем следующий. И вот, словно по особому расписанию, к середине третьего урока появился Джим. Это было настолько обыденно, что учитель продолжал читать текст, делая вид, что ничего не происходит, пока Джим, под достаточно бурные для школьного урока аплодисменты и освистывания, проходил к своей парте.
– Поднять руки тем, кто сделал домашнее задание, – сказал учитель к концу занятия.
Мы с Джимом оказались единственными, не поднявшими рук. Тот день был из тех редких исключений, когда я пришел без домашнего задания. Я считался достаточно прилежным учеником, но временами в голову, точно жужжащий комар, забредала мысль: «Какого черта?!».
Неужели