Ирка в сердцах так швырнула селедку, что та, скользнув по изгибу кухонной мойки, выскочила на пол.
Подбери – движением брови приказал Иван Сергеевич. У него эти игры в капризную принцессу не проходили. Блинкову-младшему жаль стало Ирку. Он вернул прыгучую сельдь на место и шепнул:
– Ничего, Ир, вдвоем не так скучно. В лес ходить будем…
– … А по вечерам ты станешь плести лапти, а я прясть при лучине, – продолжила эта ехидина. – Размечтался! Да я сроду не жила в деревне и не собираюсь! Там, наверное, ничего нет! Ванной нет! Телика нет!.. – Она сделала трагическую паузу и закончила голосом человека, приговоренного к расстрелу тупыми пулями: – ТАМ, НАВЕРНОЕ, И ТЕЛЕФОНА НЕТ!!!
– Тише, болтуны, – шикнул на них Иван Сергеевич. А телефонному Николаю сказал:
– Сейчас и подъезжай, чего тянуть? Нет, до субботы не терпит. Завтра днем я уезжаю. Есть! Ой, погоди, нет! Я повезу Ольгу в аэропорт, вернусь часа через два. Если подъедешь раньше, меня не дожидайся. Забирай ребят и езжай, у вас дорога долгая. Теперь есть!
Блинков-младший не первый раз заметил, что, когда полковник говорит на прощание своим сослуживцам: «Есть!» – это у него звучит как: «Выполняйте!» А «Есть!», сказанное друзьям, означает: «Всего вам доброго, извините, если что не так».
– Задача ясна? – спросил полковник, положив трубку.
– А как же! Старушку по частям собирать, если развалится, – отрапортовала Ирка. – Пап, у тебя совесть есть? Мы, что ли, декабристы, чтобы нас в деревню ссылать?
– Можешь взять с собой тетрадку и записывать все, что обо мне думаешь. Я прочту, обещаю, – отрезал Иван Сергеевич. – Мы с Николаем хотели тебя попросить, – приказным тоном продолжал он, – чтоб ты помогла его бабушке. Она совсем старенькая. В деревне одной тяжело, а в город она переезжать не хочет. Осенью-то, конечно, переедет, как начнутся холода. А пока вы поживете у нее на парном молоке, ночевать будете на свежескошенном сене. – Теперь голос у полковника стал завлекающим и ласковым, как будто он читал на ночь сказку кому-то малолетнему. – Вы будете абсолютно самостоятельны. Ну и поможете немного. Пойдете в магазин для себя и заодно бабке хлебца возьмете.
– А Митька без меня не может помочь бабке на парном молоке? – осведомилась вредная Ирка.
– Не может! В хозяйстве нужен женский глаз, – отрезал полковник. – Поставь картошку вариться в мундирах и собирай вещи. Николай будет через час. Если успеете, поешьте. А так, выгребай из холодильника что найдешь. В деревне все пригодится. Мы с Митькой пошли, ему тоже собраться надо.
Лицо у полковника было строгое, как будто он командовал строем бойцов. И с этим строгим лицом он поцеловал готовую разреветься Ирку и сказал:
– Ирина, это не моя родительская блажь, так действительно нужно. Ты мне очень поможешь.
И они с Блинковым-младшим