– Все так думают, – кивнул мальчик. – Знаешь, правду услышать очень опасно. Кто знает ее, должен молчать. Иначе умрет.
– Я помолчу, раз надо.
– Я более ценная вещь, чем лес или даже весь урожай. Я приумножаю золото. Каждый год я должен заполнять столько сундучков, сколько он поставит. Не справлюсь, он сожжет целый поселок. И меня заставит смотреть. – Мальчик сжался, уткнулся лицом в колени. – Так было дважды. Мир делался сплошь черный, рассыпался в пепел… я бредил и умирал до середины зимы. А после заставлял себя очнуться и жить. Скажи, почему я все еще хочу жить? Это ненормально.
Волк сам не понял, как очутился рядом с мальчиком, как притиснул его к боку, согревая и оберегая. Ощутил руки-прутики – холоднее льда, и кожа рыхлая, влажная… Мальчик не плакал, но сильно дрожал. Вдруг вскинулся, извернулся и глянул Волку в глаза.
– Я так обрадовался! Тебя за золото не купить. Ты… человек.
– Меня кличут Волком, – усмехнулся Волк.
– Значит, ты настоящий оборотень, – хитро сощурился мальчик и рассмеялся, глуша ладонью звук. Запрокинул голову и шепнул в ухо, доверительно: – Настоящий оборотень, а не жалкая подделка из сказочек. Те оборотни только и умеют убивать. Как будто для убийства надо обрастать мехом! Ты настоящий оборотень, волшебный. Умеешь перекинуться в человека. Есть старая легенда о Локко, сыне бога диких людей. Младшем сыне. Он носится по лесу, творит невесть что. От его шалостей худо небу и земле. А только он не злодей. И умеет перекинуться в человека. Настоящего.
Мальчик шептал быстро и невнятно, постоянно прикрывал ладонью рот и поглядывал с опаской на дальнее окошко кареты. Волк и сам полагал: верховой в золоченом доспехе там, он едет близко, старается подслушивать.
Волк крепче притиснул пацана к боку. Сердце болело. Вот он, настоящий хозяин золота, и не только здешнего, а любого, наверное… Но разве он злодей? Разве город хоть однажды был искренен, обвиняя одних и назначая святыми – иных? Почему так легко оказалось поверить старшему артели? Почему…
Волк встряхнулся, сбросил пустые сожаления.
– Почему ты не сбежишь?
– Причин много. Но первая и очевидная… Сам глянь.
Мальчик указал на свои ноги. Волк нагнулся, сперва не понял… потрогал башмаки, желая удостовериться: защелкнуты на щиколотках замками. И весят, кажется, непомерно. В таких не то что бежать, кое-как брести едва ли посильно!
– Я совсем отчаялся, – со вздохом признал мальчик. – Локко, тебе скажу, как есть. Я еще мал, и все равно очень умен. У меня дар, но даже с ним золото не прирастает само, мы не в сказке. Я работаю, как ломовая лошадь, без отдыха и смены. Меня впрягли в ярмо давно, я не помню иной жизни. Сперва управлять мною было легко. Но три года назад я начал забирать