– Томас! Что это такое? Скажи, чтобы меня отпустили!
Но он только засмеялся, в глазах танцевали злые огоньки.
– Ведите их! – крикнул комендант, и меня потащили налево от поезда.
«Налево, налево!», – стучало у меня в висках. Этого не может быть. За что? Они узнали, что я полька? Что я эмигрантка? Почему в камеру? Нет! Я отчаянно вырывалась, но меня ударили в поясницу, и я беспомощно повисла на руках. Я решила оглянуться, кого еще ведут со мной и сердце остановилось: рядом вели маму и папу, далее были Януш и Агнет. Меня так и затрясло. Я хотела снова попытаться вырваться, но вспомнила, что могу на этот раз получить пулю в шею. Я была на грани истерики. Пот градом катился с моего лба, а я как в горячке перебирала варианты спасения.
Дойдя до здания с газовой камерой, нас затолкали внутрь. Мама и папа покорно сели на лавочку. Я только было кинулась к ним, как дверь камеры открылась, и оттуда почему-то повалил огонь. Я прикрыла глаза руками, чтобы не ослепнуть от искр и увидела, как кто-то направляется ко входу, в этот горящий ад.
– Нет!! – вырвалось у меня.
На мой крик человек повернулся. Вот теперь я точно почти умерла от потрясения: то был Доминик. Я уже не успела сообразить, что падаю, и ударилась головой о бетонный пол.
Тяжело дыша, я проснулась в холодном поту. Мокрая ночная рубашка липла к телу и неудобно перекрутилась. Я моргала глазами, пытаясь понять, где я и что со мной.
В дверь ворвались мои девчонки.
– Эй, Ника, ты в порядке? – они посмотрели на меня, включив свет.
Не в состоянии что-то говорить, я кивнула. Девочки помедлили у двери, потом вышли.
Что же это? Настолько живых и ужасных снов мне еще не снилось. Я дрожащими руками нащупала часы и посмотрела на время. Было без десяти два. Пора вставать.
Я слезла с кровати, ноги подкашивались. Вытерев пот со лба, я накинула халат и пошла умываться. Ночь была очень душной. Впопыхах одевшись и с трудом застегнув пуговицы дрожащими руками, я вышла на ночной воздух. Дыма не было, и я глубже вдохнула, свежесть летней ночи подействовала успокаивающее.
Около железнодорожных путей уже стояли охранники и Томас. Он нервно прохаживался туда-сюда, потягивая сигарету. Я подошла и поздоровалась. Речь у эсэсовцев шла за какой-то склад. Я прислушалась. Мне было известно, что есть бараки на территории лагеря, отведенные под все вещи, которые отнимались у пленников. А их было немало. Люди везли с собой многое, ведь они думали, что их просто переселяют, поэтому на складах всегда было много барахла – посуда, чемоданы, игрушки, одежда, предметы гигиены, еда, деньги, драгоценности. Из-за последних двух позиций на сортировку вещей не стеснялись являться и охранники. Но так же там работали и узники, ведь таких бараков было