– А я не обязан тебе отвечать, – дерзко кинул монах и встал с пенька, чтобы уйти.
– Чего! – взбеленилась Марина Павловна, – а ну сядь на место, самозванец… Не вынуждай меня звонить, а то с тобой не так будут разговаривать.
– Я знаю, ты из ФСБ… Звони, – делая равнодушный вид, сказал он. – Я закон не нарушил. Ну, оштрафуют меня за то, что живу без регистрации и все.
– Ты в нашем храме служил Литургию. Докажи, что ты священник.
– Меня настоятель благословил. Все! – торжествовал монах, собираясь таки уйти.
– Стой! Христом Богом прошу тебя, брат, не вынуждай меня на крайние меры, – уговаривала женщина. —Я хочу тебе помочь!
– Спасибо, не надо, – ответил он и повернулся к ней спиной, чтобы уйти.
– Стой! – крикнула Марина Павловна. – Ты живешь под именем умершего человека… своего родного брата… погибшего в Чечне… – Монах стал как вкопанный и медленно повернул к ней голову.
– Откуда ты знаешь? – с ужасом спросил он.
– Не знаю, откуда знаю, – уже тихо сказала она.
– Что случилось, отче? – выскочил на шум из дома келейник.
– Исчезни! – зло ответил отец Герман, даже не глядя на него. Келейник мгновенно захлопнул дверь с той стороны. Монах снова сел на пенек и задумался. Марина Павловна ждала. По его лицу медленно покатились крупные слезы, и он едва сдерживал рыдания, затем склонил голову на стол и горько заплакал навзрыд, как ребенок. Она смотрела на него и тоже не могла сдержать слезы. Такая невыносимая боль и такие страдания покидали душу монаха вместе с этими рыданиями. Она обняла его ласково за плечи:
– Прости меня, брат! Прости Христа ради! Я же хочу выручить тебя из этой беды… Собирайся, поедем…
– Куда? – спросил он басом сквозь слезы и вытер рукавом лицо.
– В светлое будущее! – улыбнулась Марина Павловна.
– А келейник? – всхлипнул он.
– У него свой путь. А у тебя теперь есть сестра во Христе и она о тебе позаботится, – ответила женщина, имея в виду себя. Отец Герман собрал скромные свои пожитки, погрузил в машину, попрощался с келейником, раздал долги по деревне и уехал.
В Петербурге Марина Павловна отвезла его к старцу на покаяние, затем положила в клинику неврозов, наняла лучших врачей. Вскоре ему вернули доброе имя, документы и восстановили в сане. За год он похудел на сорок пять килограммов, купил домик на берегу реки рядом с храмом и увлекся садоводством.
Его родной дядя, искалечивший ему жизнь, переметнулся к раскольникам на Украине и погиб лютой смертью, сгорев заживо после очередной вакханалии.
Прошло полгода. Крылов усердно трудился в госпитале, звонил по воскресеньям Марине Павловне и собирался приехать в отпуск на пару недель. Она же следила за событиями