Рядом спит убийца. Никогда прежде не видел человека, лишившего жизни другого. Сквозь полуприкрытые веки иногда посматриваю на соседа. Парень как парень – высок, черноволос, лицо приятное, похож на Киану Ривза. Наверное, он и сам знает об этом: налёты, по его словам, всегда совершал в черном плаще, под которым прятал обрез.
– Всего-то делов, – с гордостью рассказывает он татуированному соседу, – подходишь к продавщице, показываешь ствол, и она стоит, не шелохнувшись, пока мы кассу чистим.
Но удача отвернулась от грабителей: бдительная бабулька, заметив, что возле дома околачиваются двое подозрительных парней, позвонила в милицию. Патруль зашёл во двор. Пацаны рванули в подъезд. Сержантики – за ними.
– Ничего не оставалось, как спускаться навстречу и мочить мусоров! Одного – наповал, второй – получил заряд дроби в плечо и не рыпался.
Вспоминаю: в марте весь город белел листовками с фотороботом парня в лыжной шапочке. «Разыскивается в связи с совершением тяжкого преступления».
Как-то утром Андрея выдёргивают без вещей. Возвращается нескоро. Войдя в камеру, долго молча курит. Затем, глядя в потолок, спокойно бросает: «Всё, пацаны, пошел я на пэжэ». Все головы поворачиваются к соседу.
– Захожу я в допросную, а там на столе, фотки какие-то, перевернутые. Ну, лежат и лежат – мало ли что опера притащили. Побазарили немного. Вдруг один опер мне прям в лобешник: «Что знаешь об убийстве такого-то?». Я «падаю на мороз»: «Кого? Знать не знаю о ком вы». Тогда он фотки переворачивает, а там – трупак. «Того, что ты убил, разделал и зарыл в лесопосадке. Сдал тебя подельник». Ну, тут я понял, что дальше упираться смысла нет – всё выложил. – После того, как мы ментов завалили, мусора устроили облаву. Помните, весь город обклеили портретами?
Дружно киваем.
– Тоха через неделю кипешивать начал, хоть и зависали мы на чистой хазе и бабло имелось, и хавчик. Понял я, что ещё немного и сдаст, сука, как пить дать, расколется. Сидим вечерком, бухаем. Я встал, будто взять что-то, и сзади Тоху топориком по темечку – тюк! Он, бедняга, и не мукнул. Распилил в ванной – нудное, скажу вам дело – распихал по пакетам. А дальше как? Мне выходить нельзя. Дал корешу, чья хаза была, вывезти. Ну, вот он, – Андрей витиевато выругался, – и сдал меня с потрохами. Теперь всё. Эх, мне бы только напоследок тому пидару, что стукнул на меня, горлянку перегрызть!
Время завтрака. Шныри из «пятнадцатисуточников» разносят вполне съедобную пищу: кашу, иногда яйцо, кусок серого хлеба с кубиком маргарина сверху.
Жена каждый