– Да, спасибо. Совсем о ней забыла, – сказала Лана и оказалась в объятьях единственного родного человека.
Единственного ещё и потому, что рядом с ним её фобия мирно дремала.
– Почему не сообщила, когда придёт поезд? Я бы встретил, – упрекнул Ян, отстраняясь.
– Не хотела тебя отвлекать от работы.
– Глупости, – отмахнулся он. – Я взял пару дней отгула.
– Ты хорошо выглядишь, – сменила она тему и сделала пару шагов назад, чтобы как следует разглядеть, стоящего перед ней мужчину.
За годы, что они не виделись, её дядя почти не изменился: такой же подтянутый, высокий, без единого, седого волоска в густой, тёмной шевелюре. Всегда в неизменном твидовом пиджаке с кожаными заплатками на локтях и прямоугольных, узких очках – хамелеонах. Несмотря на свои пятьдесят с хвостиком, он был довольно привлекательным и Лана, в который раз задалась вопросом: Почему он до сих пор не женат?
Такого положительного во всех отношениях мужчину в маленьком городке оторвали бы с руками. Она ни разу не видела его неопрятным. Всегда аккуратный, с доброжелательной улыбкой на лице он нравился всем. Её дядя был тем человеком, которому хотелось рассказать обо всех своих переживаниях, поделиться своими горестями, что она и делала раньше. А он её слушал, успокаивал, давал дельный совет. Ян заменил ей отца, которого у неё никогда не было. Когда она была ребёнком, то часто воображала, что он и есть её потерянный родитель.
– Как может хорошо выглядеть человек в моём-то возрасте? – вздохнул он, хотя было заметно, что ему приятны слова племянницы. – Вот ты у нас красавица, девочка! Так похожа на… Агату в молодости.
Лана пропустила мимо ушей эту заминку, поняла, что дядя совсем не это хотел сказать, но время было не подходящим для расспросов.
– Сколько прошло? Лет десять?
– Одиннадцать, – поправила она.
– Как бежит время! – сокрушённо покачал он головой. – Как ты доехала?
– Нормально, – отозвалась Лана, отправляясь на кухню, чтобы поставить чайник.
– Как большой город?
– Живёт.
– Ты изменилась, – задумчиво произнёс Ян, вслед за ней появляясь на кухне.
Лана не поняла, хорошо это или плохо.
– Не одобряешь? – склонила она голову набок.
– Дело не в этом… – поторопился он её уверить. – Просто стала другой. Что с твоими волосами?
– Перекрасила.
Она не стала объяснять ему, что уже в двадцать, она начала седеть. Когда-то практически чёрные волосы обзавелись жёсткой мёртвой прядью, белеющей у кромки лба. В то время ей было наплевать на то, как она выглядит, но в сочетании с гетерохромией это рождало у людей ненужные ассоциации. Она ловила на себе обескураженные взгляды сокурсников, прохожих на улице. И так продолжалось несколько лет. Лишь её питомцам было плевать на то, как она выглядит.
Может, ей