Она дождалась, пока перрон полностью не опустеет, и полной грудью вдохнула свежий, морозный воздух – чистый, не испорченный большим городом. Пахло детством.
Постояв так какое-то время и прислушиваясь к своим ощущениям, Лана огляделась. За столько лет практически никаких изменений: всё то же унылое двухэтажное здание вокзала с новой голубой крышей, из которой с двух противоположных сторон торчали огромные кирпичные трубы – отголосок времён с печным отоплением, большие арочные окна с выкрашенными в белый цвет рамами. Ещё одним новшеством были две металлические скамейки, сменившие на своём посту почерневшие от непогоды деревянные лавки. На стене над входом в здание вокзала, табло попеременно показывало 13:45 и минус семь по Цельсию.
Вздохнула, понимая, что пути назад нет и подняла с земли сумку. Если и можно было найти машину, которая доставила бы её до места, то только на площадке для парковки. Таких здесь было несколько: две явно принадлежали местному таксопарку, ярко жёлтые с чёрными эмблемами по бокам, третий – синий маленький автомобиль без каких-либо опознавательных знаков, выглядел пришельцем из прошлого столетия. Частник. Именно к такому и направилась Лана, мечтая как можно быстрее оказаться в тёплом салоне.
Костяшкой согнутого пальца, она постучала по стеклу. Мужчина в полушубке и не покрытой головой – шапка так и осталась лежать на пассажирском сидении – поспешно выбрался из кабины. Лана бросила на него короткий взгляд. Плотный, лет пятидесяти, одного с ней ростом, с огромным, нависшим над ремнём животом, на котором его верхняя одежда отказывалась сходиться. Он двигался перебежками вокруг своего маленького автомобиля, запихивая в багажник её сумку и при этом засыпая её пустыми вопросами:
– Прибыли на скоростном?
Лана лишь кивнула, пряча нижнюю часть лица в красный вязаный шарф, в надежде не околеть окончательно.
– Старушка что надо, доберёмся без проблем, – широкая ладонь с короткими, толстыми пальцами с нежностью похлопала по капоту.
Когда автомобиль тронулся, салон наполнили звуки музыки из старого приёмника. Город, как и вокзал, нисколько не изменился. Лана знала здесь каждую улочку, каждый магазинчик. Помнила, как в детстве часто убегала, чтобы побродить по мощёным улицам и старинным моста, как возвращалась через лес, в надежде, что Агата не заметила долгого отсутствия и ей не влетит. Детская наивность: наказание ждало её всякий раз.
Сидя на заднем сидении, она безразлично блуждала взглядом по всё тем же аккуратным домам с уютными двориками, которые в летний сезон, утопая в зелени, служили гордостью своим хозяевам-садоводам. Агата называла таких – глупцами, тратившими время на бесполезную возню, плодами которой останется лишь перегнивающая, осенняя листва. Сейчас, с голыми ветвями деревьев, подмороженной слякотью на тротуарах,