Я проснулась и никак не могла опомниться от наваждения – сон не отпускал меня. Дикая сырость между ног и сумасшедшая дрожь в теле.
Муж спал рядом, и я украдкой, чтобы его не разбудить, просунула руку под одеяло и опустила палец в вагину. И вмиг точно миллионы искорок взорвались во мне и полетели, пронизывая с головы от ног. С такой сладкой болью, что аж кричи. Подавив крик, я отняла палец и ещё долго лежала, не понимая, где я и что со мной.
Когда же пришла в себя, стало противно. Чувство вины и боль раскаяния. А потом мучительная пустота в душе…
Просвещённые – в прежнее время я бы назвала их «так называемые просвещённые» – мирские люди сказали бы: это всего лишь оргазм. Мирские обычные люди сказали бы: такова женская природа. Обычные православные люди сказали бы: то греховная природа. Сугубо церковные – раньше я бы их назвала «истинно православные» – сказали бы: это действие беса.
Бес во всём – в мире, в плоти, в чувственности. А женская природа изначально падшая, так как Ева первой пала от искушения дьявола и Адама соблазнила на грех. В каждой женщине дремлет этот бес, каждая женщина по своей природе блудница. С юных лет я возненавидела в себе эту природу, и именно потому никогда бы не подумала, что могу впасть в самую суть своей искренней ненависти.
Задуманное муж не стал откладывать. Закончился рождественский пост, прошли Святки, и сразу после Крещения мы поехали.
Тот его знакомый батюшка по православному сайту жил в посёлке в соседней области – часа четыре на машине. Небольшой райцентр – частные дома, в основном. В одном из таких домов он и жил.
Встретил нас с ковшиком святой водицы. Дружелюбный, весёлый такой дядечка. Огромный, пузатый, с басовитым голосом. Словно медведь. Я перед ним, как дитя. Да и муж мой тоже.
– Мир дому сему, – муж несколько боязливо протянул ему руку.
– С миром принимаем дорогих гостей! Проходи, братушка, – сгрёб тот его в объятьях, и они трижды расцеловались.
– И ты, сестрёнка, проходи, – пропуская в дом, с хитрым прищуром оглядел он меня. – Да не бойся ты, я не съем!..
Дом у него – большой, под стать ему – удивил роскошью, которой бы позавидовал и иной архиерей. Убранство в русском стиле, всё в дереве, на бревенчатых стенах разные красивые штучки, на полу дорогие ковры. Кухня метров двадцать, с современной техникой, а посередине – массивный стол из дуба, ужин накрыт. В гостиной горел камин, перед ним диванчик, на стене шикарная плазма, а в другом углу – иконостас с аналоем.
– Проходите на кухню, не стесняйтесь, – добродушно басил хозяин. – Помолимся и поужинаем. Люди мы простые, скромные, деревенские, так что вы уж не церемонничайте, будьте как дома. А вот и матушка моя. Маша, иди-ка сюда. Познакомься с гостями – отец Кирилл и его супруга Феврония. Ну, иди же сюда, голубушка!
Он на миг словно осерчал, и добродушие как бы спало с него, а под ним мне