Суббота почувствовал, как к сердцу его подкатывает тошнота. Откашлялся – не помогло.
– Что значит – уволен? – сипло спросил он. – Я не могу быть уволен, я работаю за гонорар.
– Нет, – возразил Алимов, – вы не работаете за гонорар, потому что отныне никаких гонораров у нас не будет. Со всеми, кто не на зарплате, мы прощаемся.
Субботу охватило отвращение. Они прощаются, сказал он сам себе, подумайте, какой слог. Интересно, кто им писать будет? Неграмотные редакторы, которые «корову» пишут через три «о», вот так, «корово»…
– Попрошу без оскорблений, – подал голос Алимов на том конце провода. Оказывается, Суббота, забывшись, говорил не про себя, а вслух. – Это газета, а не Институт русского языка, и как тут что писать, решает руководство, а уж никак не сторонние авторы.
– Ну, тогда передайте привет вашему руководству и идите к собачьей матери, – сказал Суббота и бросил трубку.
Давно он не был таким злым – даже голова перестала болеть. Красная ненависть, подергивая веком, заливала разум. Уволить фрилансера – подлость, свинство несусветное! Фрилансер потому и фрилансер, что не берет деньги за пустоту, за просиженные штаны, как штатные работники, а только за товар. Теперь, значит, и за товар не будут давать вообще ничего…
Хорошенькая новость, особенно если учесть… Что учесть? Мысль блуждала, вертела хвостом, не давала себя ухватить. Суббота нащупал бутылку, глотнул решительно, в голове частично прояснилось, он вспомнил. Вот что надо учесть – у него нет жилья, живет он в съемной квартире, а жить ему теперь не на что. Он и так задолжал за месяц. Хозяйка, старая лошадь сталинской закалки, уже перешла от напоминаний к угрозам.
– При советской власти, – говорила она, дыша мышиной ненавистью в телефонную трубку, – таких жильцов ставили к стенке!
– Не вы ли ставили, мадам? – изысканно-вежливо осведомлялся Суббота.
Хозяйка бесилась, кричала в телефон неразборчивое про прокурора. Он не слушал, говорил только: «да, мадам» и «нет, мадам», все невпопад, чем еще больше распалял ее. Кончила она страшной клятвой, что если в неделю он не заплатит, то вылетит как пробка из бутылки, вылетит к ядреной матери. Возможно, он недослышал, имелась в виду какая-то другая мать, но сути это никак не меняло.
Положив трубку, Суббота задумался о перспективах. Непохоже было, что беседа с хозяйкой сильно улучшила их отношения. Впрочем, надежда еще оставалась – вплоть до сегодняшнего дня. Теперь все кончено, денег ждать неоткуда.
Суббота подумал, что, если бы хозяйка была лет на тридцать – а лучше на сорок – моложе, ее можно было бы соблазнить. Но она, как выражаются в высшем свете, давно некондиция… Не говоря о том, что вообще такие предприятия – свинство, и никак не для джентльмена. В таком случае проще уже зарубить ее, со старухами всегда так делают, этому нас и классики учили. Но тогда надо идти в магазин за топором, а это новые