– Славная девушка, – охранник проводил глазами темную норку на воротнике пальто, – она говорила, что брат ее в авиационные кадеты подался. Растет второй Ворон, пока юный… – транзистор от «К и К» взорвался аплодисментами. Старший смены требовательно сказал:
– Русские ведут, три-два. С тебя фунт… – охранник налил себе чая:
– Еще десять минут до конца матча, в хоккее все меняется быстро…
Через десять минут Густи встала в хвост маленькой очереди в вестибюле станции метро «Новокузнецкая». Она решила не ждать троллейбуса, медленно тащащегося через Большой Каменный мост и не ловить такси:
– Площадь у посольства вся, как на ладони… – девушка справилась с часто бьющимся сердцем, – отдел внутренней безопасности может заинтересоваться моими маршрутами. Но до метро я хожу переулками, они меня потеряют… – по дороге к «Новокузнецкой» Густи не заметила никого подозрительного. Звонок раздался в ее кабинете, когда девушка работала с записями разговоров на позавчерашнем приеме в посольстве:
– Скука смертная, – зевнула Густи, – переводить такое лень. Болтали о смерти писателя Королёва, о новом романе Солженицына, о каком-то Бродском, вроде поэте… – Густи никогда в жизни о нем не слышала:
– Творческая интеллигенция знает, что в здании нет жучков КГБ, – усмехнулась Густи, – у них развязываются языки. Правда, есть подслушка британская, для наших целей… – она несколько раз приносила товарищу Котову фотографии расшифровок:
– Он всегда говорит, что такая болтовня не стоит пленки, которую на нее тратят… – Густи взяла разменянные пятачки, – он просит меня снимать только действительно важные документы… – такие бумаги через Густи почти не проходили:
– Посольство использует меня, как переводчика, – недовольно подумала она, ступая на эскалатор, – а на приемах я изображаю секретаршу, в платье с декольте, – начальник Густи, тоже работник Набережной, служивший в посольстве под видом третьего секретаря, считал, что присутствие красивой женщины расслабляет гостей.
– При виде вас твердокаменные коммунисты теряют бдительность, – весело говорил он, – особенно, когда вы лепечете на ломаном русском… – Густи устала от притворства:
– Стивен поймет, – в который раз сказала себе девушка, – я напишу письмо, отправлю весточку через советское посольство в Лондоне. Я объясню, что встретила любимого человека и решила остаться в СССР. Мы не виноваты, что наши страны прекратили быть союзниками. Русские не несут ответственности за гибель папы и Лизы, товарищ Котов мне все объяснил… – Густи верила старшему товарищу Саши.
На платформе «Новокузнецкой» собралась небольшая толпа. День был выходной, москвичи выбрались в центр с детьми. Густи смотрела на трогательные пальтишки и шубки, на пуховые капоры и шапочки с помпонами. Малыши тащили дешевые мячики на резинке, грызли ядовито-красные леденцы:
– У нас