Что-то не припомню я там «тополиных аллеек».
Люблю я вас, Сокольники,
Зеленая родня,
В коляске в дни младенчества
Катали здесь меня.
В Москве хорошо. В Москве всегда было хорошо. В остальной стране не очень, а в столице – получше.
А потом стали сдирать удобный, шершавый, пружинящий асфальт и класть скользкую плитку. Сколько людей на ней расшибалось в гололед. В Москве большая часть года – гололед.
А в парках заменили удобные сталинские скамейки, на которых не скапливается вода и отдыхает спина, на дурацкие конструктивистские. На их плоских сидениях – лужи, потому что в Москве почти всегда снег или дождь. Сидеть на них могут только манекены: сразу болит спина, хочется встать и уйти.
А куда уйдешь из Москвы? Ну, скажите – куда? За МКАДом, может, и нет ничего…
Плиткой заложили все водостоки. Улицы Москвы после дождя превращались в горные ручьи. Москвичам понадобились не только зонты, но и сапоги. СМИ сообщали: «Небывалый тропический ливень обрушился на столицу…»
«…А просто – летний дождь прошел. Нормальный летний дождь».
…Прибыли орды с Востока в строительных жилетах.
Перекрыли улицы. Начали ломать всё. «Благоустройство, однако…» Китайский урбанизм. И жизни в Москве не стало.
Ну ладно. Это можно было бы перетерпеть, если б не сносили дома…
Я даже на митинг пошел тогда. Вообще, я давно не ходил на митинги. Неинтересно.
Загончик огороженный. Милиция. Иногда – с собаками. Колонны протестующих: ЛГБТ. «Яблоко» во всей красе. Гламур… Все радостные, с хорошими лицами.
А на том митинге – лица были нехорошие. Энергия гнева захлестывала уже в тоннеле на Сретенском и выносила на забитый до отказа проспект. «Я к батарее себя прикую! – кричал взъерошенный, давно не спавший мужчина. – Сносите тогда вместе со мной!»
– Я под экскаватор лягу, – тихо, доверительно говорил знакомый пенсионер и показывал карту, где хорошие кварталы были помечены красным.
– И ведь ляжет! – восклицали женщины в спортивных костюмах. На рукавах у них были повязки из красно-белой строительной ленты. А на спинах – знак. Перечеркнутый олень.
Народ напирал. Метро извергало людей на проспект, словно вулкан, плюющийся серой лавой. Никто не пел: «Возьмемся за руки, друзья!..» Похоже, тут все было серьезно.
Я и сам стал постепенно загораться, когда увидел на карте помеченный красным Олений вал. «Так вот оно как! Приглянулись им наши Сокольники!»
– А куда переселять-то будут? Рядом с домом?
– Хрен вам! – кричала полная дама с палками для скандинавской ходьбы. – А за МКАД – не хотите?!
– В ТиНАО… За сто первый километр! В Калужскую область! – слова, одно страшнее другого, звучали в толпе.
Особенно инфернальным казалось это, никому не понятное, – ТиНАО!
Студенты развернули огромный плакат: «РЕНОВАЦИЯ = ДЕПОРТАЦИЯ!»
«Дарига