2
Всё началось с собаки, которую держал отец. По приезде я нашла в кухне её миску, хранящую остатки сухого корма. Кто-то говорил на похоронах, что Санту (так звали собаку) на время забрали соседи отца – никто из родственников не захотел приютить её.
В отцовской квартире я была гостем, явившимся без приглашения. Здесь все осталось нетронутым, будто он вышел в магазин и вот-вот должен был вернуться. Стоптанные чёрные ботинки на коврике в прихожей. Пара рубашек, сложенных на краю кресла. Запасная связка ключей с брелоком-фонариком. Горка бесплатных газет. Книги, расставленные на полках ровно, корешок к корешку – отец гордился этой библиотекой. На стенах – две картины с русской природой: на одной – лесное озеро на рассвете, на другой – берёзовая роща, спускающаяся к ручью.
Походив немного по квартире, я вышла на лестничную клетку и позвонила в соседнюю дверь. Это была очень старая дверь, ободранная по углам, без номера квартиры и глазка. Спустя минуту она всё ещё не открылась. Я позвонила второй раз. Послышались тяжёлые шаги и кашель.
– Кто там? – спросил голос.
Я представилась. Дверь приоткрылась, из-за неё выглянула женщина лет пятидесяти в домашнем халате, носках и тапочках. Она осмотрела меня, и от этого взгляда я почувствовала себя виноватой.
– Ну наконец-то явилась. Я уж думала, вечно буду с этой псиной возиться. Неделя прошла, две – никто не идёт за ней. А нам! Утром – гуляй, вечером – гуляй… Эй, сына! – крикнула она через плечо.
Никто не отозвался.
– Веди сюда псину, дочка Сергеева пришла.
В коридоре за спиной женщины кто-то со скрипом отворил дверь.
– А командировки! – продолжала она. – Одна за одной, одна за одной… Уж не знаю, кем там твой батя работал. Укатит – а нам с собакой возись, вот радость-то!
Женщина шире открыла дверь, и на площадку выбежала Санта. Шерсть на животе и лапах у неё была вся в мелких колтунах, а шею стягивал тонкий поводок.
Я извинилась и поспешила к своей двери. Заметив моё смущение, женщина вдруг смягчилась.
– Ты прости, дочка, прости, – сказала она. – Я же понимаю, горе у тебя. Да только отец твой тот ещё сосед был, знай. Вечно собутыльников водил. А как выпьет, так мог прямо на лестнице уснуть. На сожительниц своих орал тоже, да. Они от него бегали вечно. Да и собака вот… Я сама-то животных не люблю, это сын захотел.
Я закрыла дверь и стала прислушиваться. Соседка всё ещё причитала на лестничной площадке – о том, что в благодарность за Санту отец приносил одни только шоколадные конфеты. Хотя она, видит бог, не раз говорила ему о своем диабете. Потом дверь за ней захлопнулась, наступила тишина, и я наконец вздохнула с облегчением.
Поздним