Второй молча покачивался, он держал в руках детский велосипед и придерживал рукой звонок, чтобы не звонил. Раздумчиво замахнулся велосипедом, но Выхухоль взяла его на болевой прием и изящно шмякнула через плечо на землю.
– Уйди, тетка, с дороги, – сказал первый и выставил перед собой мотор. – Зашибу!
– Да что ж вы все техникой чужой прикрываетесь? – удивилась Выхухоль, аккуратно вынула из поленницы березовое полено и сунула в пасть.
Щелкнули зубы.
Выхухоль бросила полполена на землю, вторая половина торчала в зубах, как сигарета.
– А еще я кровь люблю пить, – сказала Выхухоль. – Ночью к вам приду. Вот ты! Мотор положи! Ага. Вот ты вроде помоложе. Сколько тебе годков?
– Двадцать. Ты лучше не подходи!
– Вот-вот, самый смак, – сказала Выхухоль и цыкнула. – Самый армейский возраст. Кровь еще горячая, с высокой текучестью. Хотя по виду тебе все сорок… А мне крови попить, как вам пивка хлебнуть. Как в шею вцеплюсь, артерию нащупаю и как начну сосать… Эй, вы куда? Куда по грядкам-то, заразы, огурцы же потопчете?!
Из дома выбежал тяжелой рысью Борис с травматическим пистолетом.
– Что происходит? – спросил он. – Ты чего там про кровь кричала?
– Ничего не происходит. Вон, возьми велосипед и мотор, занеси все назад. А вообще, на хрена тебе этот мотор?
– Пригодится. Ты что, в самом деле кровь пьешь?
– Пью, пью! И до тебя скоро доберусь. Сарай закрой. Богач тоже выискался. Ни сна мне, ни покоя.
Выхухоль вернулась в скворечник, любовно поправила висящий на стене красный треугольный вымпел с буквами РВВДКУ и серебряным самодельным значком с силуэтом летящего в боевом выпаде – прямом ударе ногой в прыжке – парня в берете и выгравированной по дуге надписью: «Дорогой В. – за науку побеждать», выключила лампу и легла спать. Завтра было рано вставать – гнать Бориса в совхоз за свежими яйцами и куриными ножками.
Выхухоль, ковер
и появление Мотылька
Борис встал утром и понял, что чего-то не хватает.
Он ходил целый день задумчивый, копался в огороде, в сарае. Но так и не понял, чего же ему не хватает.
И только на другой день до него дошло: на месте нет ковра. Он был расстелен у кровати Бориса, красивый, китайский, шелковый. Когда-то он вывалился из пролетавшего над деревней самолета, видно, совсем уже, через край, перегруженного товарами, и упал в большую лужу возле поселкового магазина, пошел по деревенским домам, а потом через третьи, а то и четвертые руки оказался у Бориса, в обмен на копку большого, соток на пять, огорода.
Борис к нему привык и уже не замечал. Светло-песочного цвета ковер с тонким, коричневатым цветочным узором слегка поблек, но все равно оставался теплым и мягким на ощупь. А теперь его нет!
Борис постучался к Выхухоли:
– Привет! Не спишь?
Спустя время Выхухоль высунулась из своего скворечника. Потерла заспанные глаза:
– Привет! Когда это я днем спала?
– Ты