И вот, наконец, 25 декабря, в само Рождество, когда в костёлах проходят три праздничные литургии, на Никитском Рогу прошли праздничные мессы. Ночная, утренняя (на заре) и дневная…
Нет, не напрасно чумацкие мажи простояли на площади Никитской Сечи. Не напрасно атаман военной охраны чумацкого обоза приглашал подходящих к торговым рядам реестровых казаков:
– Приходьте, хлопцi, як ляхи пiдуть на лiтургiю. Мы тэж помолимось, – Богдан, а это был именно он, принимался истово креститься. – Приходьте, хлопчики, i усiх кoзакiв ведiть з собою.
Когда началась третья, дневная католическая литургия, на рынке вокруг чумацких мажей собралось чуть не все реестровое войско Никитской Сечи. Трогательная речь батьки Хмеля не оставила равнодушных. Брошенные бывшим сотником слова упали на благодатную почву, породив в душах казаков чувство необходимости восстановления поруганной чести и обретения утраченной свободы. Старшины реестрового войска, во главе с черкасским реестровым полковником Станиславом Юрским, ещё во время выступления Богдана Хмельницкого почуяв неладное, благоразумно сбежали. А вот для шляхетного командования третья литургия закончилась плачевно.
…Реестровый казачий гарнизон на Никитском Рогу пал первым. Это была значительная победа Богдана Хмельницкого. Победа моральная. Запорожское казачество воспрянуло духом. Следом за Никитской Сечью в ряды крестьянско-казачьего войска батьки Хмеля перешли Базавлуцкая, Хортицкая, Томаковская Сечи. В январе-феврале 1648 года обширный район вокруг Запорожской Сечи был очищен от шляхетных войск.
Глава 2. Свадьба Радзивилла
Всего двумя годами раньше столица Молдавского княжества город Яссы праздновал свадьбу старшей дочери господаря Молдавии Василия Лупу – Марии. За всю свою историю город не видел такого количества высокопоставленных гостей: посланники господаря Валахии Матея Басараба, князя Трансильвании Дьёрдя Ракоци, патриарха Константинопольского, великого князя Бранденбургского, послы из Курляндии, польские шляхтичи, литовские князья и молдавские бояре пёстрой праздничной толпой топтались на паперти храма Святой Троицы в ожидании начала процедуры венчания сиятельнейших особ.
Золочёные экипажи, сменяя друг друга, подкатывали к храму. Белые лошади, грациозно выгнув шеи, потряхивали бунчуками пушистых перьев, прикреплённых золочёными пряжками к сбруе на их лбу, и нервно били копытами в ожидании того, когда подбежавший слуга в расшитой галунами ливрее откроет дверцу кареты и застынет в поклоне, а очередной напомаженный шляхтич подаст унизанную перстнями руку своей благоухающей духами даме, которая, кокетливо стрельнув глазами, небрежно сомкнёт свой веер и, приподняв краешек необъятного кринолина, подчёркнуто медленно встанет на только что откинутую подножку своей