– Серафим Яковлевич, не отставайте. Гонный заяц – до обеда. После обеда он может назад к лёжке и не пойти. Если ещё старый, да опытный. Ну, вот как вы, – широко улыбаясь, сказал Виктор Сергеевич.
Серафим Яковлевич – школьный учитель – был во многом прямой противоположностью директора Виктора Сергеевича: немолодой, худой, невысокий, молчаливый. А директор – молодой двухметровый балагур и весельчак. Правда, с юмором у обоих всё было в порядке. В этом Серафим своему директору не уступал.
– Дайте отдышаться, Виктор Сергеевич, – сказал он, выдохнув, и, остановившись, повис подмышками на лыжных палках. – Не забывайте, дорогой, что когда вы делаете один шаг – мне приходится делать два. А впереди зайчик гонный, как вы говорите, ждёт. А зайчик гонный тогда, когда его гончий пёсик гонит. Стало быть, для таинства этого трое нужны: гончая, заяц, охотник. Ну и нас трое. Заяц он заяц и есть – никем другим не согласится быть. А вот из нас двоих кто есть кто – нужно определиться. Я полагаю, Виктор Сергеевич, что я – охотник, стреляю хорошо. Ну а вы, стало быть, имея перед нами огромное преимущество – длинные, крепкие ноги – гончая. Или, если хотите, легавая.
– Нет, коллега, я уж лучше буду лайкой. И с ней неплохо на зайца ходить.
Перебрасываясь шутками друзья достигли перелеска и перешли в режим тишины.
Всё складывалось удачно: зайдя с подветренной стороны они наткнулись на свежие следы и всего через несколько метров «подняли» зайца.
– Ну, Серафим Яковлевич, начали! Вот к этому кустику встань или ляг – как хочешь, только не шевелись. Я тебя умоляю: не шевелись! А я по малику (заячьему следу) пошёл. Минут через сорок – жди! – и, бросив к ногам коллеги куртку, шапку, ружьё, перевязал лоб шарфом и с криком «Гоп-гоп! Гоп!» бросился за зайцем.
До изрядно заскучавшего, а главное, закоченевшего от неподвижности охотника, донеслось приближающееся: «гоп, гоп». И тут же мимо него промелькнуло беленькое, маленькое, лопоухое. Серафим свистнул. Заяц, как ему и положено в такой ситуации, остановился, привстал на задние лапы, закрутил головой…
Серафим вместо того, чтобы выстрелить в такую удобную мишень, забыв обо всём, умилённо смотрел на белый столбик…
Заяц, отпрыгнув в сторону, припустил снова. И тут перед учителем вырос разъярённый директор, замахнулся на напарника кулачищем и, еле шевеля языком, устало прохрипел:
– Гоп-п… Серафим… Яковлевич. Как сейчас… гоп по… – опустил руку, громко выдохнул и, кивнув головой в сторону, – там… теперь там ждите. И смотри-и! А то, гоп по… лицу.
Серафим Яковлевич виновато улыбнулся, пожал плечами и поплёлся занимать новую позицию.
Через полчаса показался наш лопоухий, уже ставший Серафиму родным.
В этот раз Серафим не стал свистеть. Он стоял и с блаженной улыбкой смотрел на убегающего зайчишку, только что вслед ему не махал.
Подбежавший