– Дай Бог, дай Бог, – пробормотала мама.
– Ты на всякий случай серьги свои сними да припрячь, – посоветовал отец. Он пообедал с нами и поспешил на станцию.
Я проводила его до калитки, и он вдруг сказал:
– Ах да, чуть не забыл! Сегодня утром, когда вещи собирал, прибегала Вирка. Хотела с тобой повидаться, куда-то позвать, не то на гулянку, не то на собрание какое-то, но я сказал, что ты на даче на Большом Фонтане.
– Нужны мне те гулянки и те собрания! – независимо фыркнула я, но на самом деле мне было приятно, что Вирка меня искала.
А вот интересно, придет ли на то собрание Инсаров?…
Нет! Мне это неинтересно! Совсем!
После возни с очередной порцией варенья и обеда я мыла посуду в саду (там стояла большая-пребольшая цистерна с дождевой водой, для питья она не годилась, мы ходили с ведрами к небольшому ручью, но для хозяйственных нужд подходила вполне), когда вдруг услышала жалобный мамин крик. Перепугалась, влетела в дом – и увидела ее лежащей на полу в кухне около лестницы, которая вела на чердак. Рядом с ней валялся на полу тот старый жакет.
Оказывается, она хотела подняться на чердак, но оступилась и подвернула ногу.
– Зачем тебе на чердак-то было лезть? – изумилась я, помогая маме подняться и ведя ее к дивану.
– Показалось, там кто-то бегает, – сказала мама. – А вдруг крысы?
– Да нет там никаких крыс, что за ерунда, – отмахнулась я, машинально убирая жакет в шкаф.
В самом деле, когда мы только приехали, приходил морильщик, поэтому во всех углах чердака и погреба была до сих пор разбросана отрава.
Врача среди дачников не было, однако на 16-й станции в будочке диспетчера имелся телефон: при надобности можно было позвонить в город. Однако мама сказала, что никакого врача звать не нужно, велела мне помочь ей лечь, натуго перевязать ее ногу, принести в миске лед с ледника, чтобы опухоль спала, найти в саду ветку, на которую она могла бы опираться, если понадобится пойти по нужде, поставить около ее кровати, а самой мне сбегать наконец на море, искупаться.
Я растерянно хлопнула глазами. За две недели этой суматохи со сбором ягод и их заготовкой я вообще забыла о том, что под обрывом, который находился буквально в двух шагах от нашего дома, плещется море! И сейчас мне вдруг остро захотелось искупаться. Неловко было оставить маму, но она ведь сама просила пойти.
Я сделала все, что она велела; на всякий случай лицемерно спросила:
– Может быть, мне остаться? – и, услышав категорический отказ, схватила полотенце и помчалась, с трудом скрывая радость, к берегу.
У меня дух захватило при виде бирюзового моря, которое странно и чудесно сочеталось с рыжим ракушечником и глиной резко обрывавшегося берега. Вниз, на пляж, вела извилистая тропка, по которой я и заскользила, поднимая тучи рыжей пыли и хватаясь за серебристые стебли полыни, обрамлявшей тропу. Кое-где в почву мертвой хваткой вцеплялся боярышник, избитый и причудливо искривленный