– Не волнуйтесь, Семен Петрович, сюда я больше не вернусь, вот только разве что в качестве гостя…
– Ну, присаживайся, расскажи как это можно через всех перескочить и через год срочной стать аж прапорщиком.
Я вкратце ввел его в курс дела. Он при этом багровел аж до синевы, ерзал задницей на стуле и было видно, что верит мне с трудом. Видимо, больше полагаясь на то, что я воспользовался каким – нибудь блатом.
«Эх, с каким бы удовольствием он загнал бы меня сейчас в подвал протирать пыль или грузить мусор или драить туалет.»
– Так ты, говоришь, в гости? Надолго, интересно?
– Да, нет, так на часок- второй.
– А… ну хорошо, давай, отдыхай.
Я вышел в коридор, первыми встречными знакомыми были два ефрейтора, Пятаков и Болотов.
– Ох, ну ни фига себе, кого мы видим! Влад, ты что, это правда? – не верили они своим глазам.
– А ну, давай, рассказывай, где это прапоров так быстро клепают.
– Ну, мужики это большой секрет, и это по очень большому блату. Но если кто надумает, подходите, пошушукаемся. А вообще собирайтесь в курилке, я сейчас подойду и со всеми сразу и поговорим.
И побежал дальше.
Но это получалось не так быстро, как мне бы хотелось. На встречу шел дежурный по части прапорщик Руфьев. На его лице блуждала хитрая ухмылочка. Дескать, вот и еще один попался в армейские сети. Он раскрыл мне навстречу объятия.
– Кого я вижу! Влад, ты ли это?!
– Товарищ прапорщик! Новоиспеченный прапорщик Озерянин прибыл в гости в родную часть.
Руфьев крепко сжал меня в объятиях, затем отошел на пару шагов назад, скептически прищурившись.
– Вот это новость! Как это ты умудрился?
– Петрович, заходите через пару минут в курилку и я все всем сразу расскажу.
– Хорошо, жду, беги дальше.
Следующим по маршруту объектом было приемное отделение. За столом с повязкой дежурного фельдшера восседал Боря Кушнир.
– Владик!?
Картина встречи начала повторяться снова и снова.
– Боря, дуй в беседку, я сейчас подойду.
Сам по лестнице рванул наверх. Нужно было позвать Степу и Васю.
Но я не смог пробежать мимо и не заглянуть на такой дорогой для воспоминаний объект, как госпитальная столовая. Открываю дверь посудомойки. Бог ты мой, кого я вижу склонившимся в дугу над посудомоечной ванной! Сам, его московское величество Лимонов! Проливает пот над закопченными бачками. Реагируя на звук открывающейся двери, он медленно поворачивает голову в мою сторону, нехотя отрываясь от труда и стряхивая обильно выступивший на лбу, вперемешку с паром пот, левой кистью.
Кого угодно ожидал увидеть в сию минуту перед собой недавно переведенный в дедовскую категорию ротный стукач, но только не меня. Да еще за столь «позорным» для его новой категории занятием, да еще передо мною