Поэтому они сразу же набросились на незамысловатые товары по размеру своих кошельков, а я пока решил провести разведку. По нашим голодным советским меркам прилавки были завалены разнообразными и качественными товарам. Первым торговым объектом стал трехэтажный универмаг, на нашем советском сленге он почему-то назывался «ХАО». Этот магазин, вроде как, считался государственным, а остальные мелкие, которые занимали все первые этажи зданий на этой улице были ч-а-с-т-ны-ми!
А в этих «лавках» чего только не было, глаза разбегаются. Особенно всякой мелочёвки, которой у нас днем с огнем не сыщешь. Двумя словами «ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ». Для нашего, непривычного к подобным словам, колхозно-совхозного уха, это было что-то из области фантастики. Где это видано, чтобы в середине семидесятых годов, в стране, входящей в социалистический лагерь, была, пусть и мелкая, но частная собственность.
Нам в союзе никто, никогда официально ни в школе, ни в других учебных заведениях, вслух о таких неслыханных вещах не говорил. А непосредственно здесь, в Германии на политзанятиях, замполиты нехотя, сквозь зубы невнятно полушепотом мямлили о какой-то немецкой, польской и венгерской специфике построения социализма.
И даже о таком грехе, как многопартийность. Нам постоянно талдычили замполиты, о том что эта мелкая частная собственность не играет значительной роли в общегосударственных масштабах этих стран. На вопросы, а почему у нас в союзе отсутствует такая «ничего не значащая» собственность, обычно кроме угроз и мата больше ничего услышать от комиссаров было невозможно. Да мы и сами все прекрасно понимали, и пеняли только на судьбу что родились не в свободной стране, а в соцЛАГЕРЕ.
Такие вот рудименты капитализма, отсутствовавшие в родной стране, но дающие массу преимуществ аборигенам, роем вопросов жужжали в голове. А ответы, которые напрашивались, звучали шаблонами: «Зато мы первые в космосе; У нас самые лучшие танки; Мы самая большая страна в мире по территории… и-и-и». Но эти ответы были какие-то, как будто кастрированные, что ли. Вроде, как и все у нас есть, но чего, то не хватает, души что ли?
Такие вот «крамольные» мысли, одолевали мою двадцатилетнюю комсомольскую голову, возле прилавков чужеземных магазинов. Но как, оказалось, через примерно десять- пятнадцать лет, далеко не одну мою.
Ну, а сейчас немедленно на маршрут, военному думать не положено. За него думают вышестоящие командиры и начальники. Нам нужно вылавливать своих собратьев по оружию. Конец августа, жара. В кителе с портупеей, душно. Пистолет в кобуре оттягивает ремень справа от пряжки,