– Да, – ответила я, вытирая с лица слезы, сделавшиеся багровыми от брызг не моей крови. – Если это не поможет, то у нас хотя бы есть время подумать, что делать дальше. Заваришь чай? С двумя ложками сахара, пожалуйста.
27. От преисподней к свету
Я долго лежала с открытыми глазами, вперив бессмысленный взгляд в деревянный потолок, покрытый темными пятачками спилов и узором старости. В забаррикадированной со всех сторон гостиной пахло цикорием, мятой и булочками из масляного теста, которые лежали у печи уже неделю – жевать их было чревато крошением зубов, зато от жара аромат стоял душистый. Выпитый чай быстро согрел обледеневшие от страха ладони и принес толику покоя в сумбурные мысли, но заснуть мне все равно не удавалось. Я с завистью покосилась на сопящую под дубленкой Флейту, свернувшуюся на ковре возле очага. Долгие обсуждения плана оказались не шибко плодотворными: сойдясь на том, что утром принимать подобные решения целесообразнее, мы прилегли отдохнуть, ведь знали, что в скором будущем нам вряд ли выпадет такая возможность. Флейта, прежде напуганная и трясущаяся от малейшего свиста сквозняка, долго бормотала что-то бессвязное о том, как скучает по Тото и дням в МЗВ, где не творилось подобной дикости с воскрешением мертвых и раздвоением личности.
Мне же следовало отдать должное тому кружку актерского мастерства, который я посещала в начальной школе – моему показному бесстрашию позавидовали бы даже шекспировские герои! С головой меня выдавал лишь неудержимый тремор в пальцах, которые я то и дело прятала под подушкой. Мне потребовалось несколько раз умыться ледяной водой и расцарапать под мыльной пеной собственное лицо, чтобы перестать чувствовать себя грязной после встречи с Крисом – тем другим Крисом, воспоминания о «знакомстве» с которым хотелось вывести кислотой. Где-то внутри связанного окровавленного тела под лестницей был заперт дух мужчины, в которого я влюбилась… Что делать теперь? Раньше моей единственной заботой было раздобыть пачку новых контактных линз и переправиться через Канаду, чтобы отыскать брата и сестру. В одиночку я справлялась раньше – справилась бы и в этот раз, если бы не обзавелась лучшей подругой, ответственность за которую теперь душила меня не меньше чувства вины за то, что Крис умер. Умер в самом худшем смысле этого слова. И мне предстояло его вернуть.
Спустя несколько часов я все-таки задремала. Убаюкивающий треск пламени в печи и вой волков где-то далеко за фермой скрасили царящую атмосферу в умиротворяющие тона. Всплывать обратно на поверхность кошмарной реальности отчаянно не хотелось, потому я лишь глубже зарылась в усталости, когда мне явились долгожданные сны: шершавые пальцы под поясом штанов и пульсация чужого дыхания на щеке, согревающая от холода, когда печь начала остывать. Мне захотелось позвать Криса, с которым я каждую ночь