– Зачем? Участвовать в лживом рождественском застолье и любоваться, как Сара весь вечер норовит поцеловать Криса у меня на глазах? Нет уж, благодарю!
– Вообще-то, будет дискотека. Ты была хоть на одной дискотеке за эти полгода? Я вот только ожил как неделю, а уже по ним скучаю. И подумаешь – поцелуй! – всплеснул Эшли руками. – Я уверен, что дальше дело у них не заходит. Ты ведь сама говорила мне, что таким способом Сара просто контролирует его… Бедняжка! Вот я бы точно вскрылся, попробуй такая жуткая бабища меня засосать.
– Ну да, в твоем же вкусе скорее ее телохранитель Шон Тао, – выдавила я гаденькую улыбочку, с удовольствием лицезря, как щеки моего брата сделались пунцово-морковными. – Так ты выяснил? Он би?
– Не понимаю, о чем ты. Собирайся. Оденешься здесь или мне нести тебя к нашему визажисту? Уж она-то с тобой сладит!
– Эш, отстань… – Я попыталась снова спрятаться под одеялом и вскрикнула, вдруг перестав чувствовать под собой опору диванного матраса. – Эшли!
Он поднял меня на руки и, закинув себе на плечо, весело похлопал меня по ягодицам. Я зашипела и заерзала, принявшись лупить его коленками по груди, но в результате лишь отбила себе обе чашечки.
– Когда ты успел так накачаться?!
– В студенческом братстве, – пожал он плечами. – Мы тягали железо на спор.
– А больше вы на спор там ничего не делали? Например, было бы неплохо научиться хотя бы на спор принимать душ. Ты весь потный, – Я снова забилась, как касатка на берегу, и ойкнула, когда в ответ мне прилетел дверной косяк, с которым встретился мой лоб, когда Эшли неудачно повернулся, вынося меня в коридор.
– Ты не все мои таланты знаешь… – начала выдумывать на ходу я. – Сара не такая уж чуткая прорицательница, какой хочет казаться. На самом деле еще я умею насылать порчу. Хочешь парочку проклятий в свой адрес?
– Без обид, но все, что ты можешь на кого-то наслать – это мысли о том, что можно было бы родиться и покрасивее, – язвительно усмехнулся Эшли. – Ну, и, может быть, легкий стояк, но исключительно на Криса Роуза.
Каждая шутка Эша и каждая моя попытка уязвить в ответ его самомнение – истинное проявление любви. Мой брат снова был самим собой всего лишь как пятый день, но ничего не успокаивало больше, чем наше общение, не утратившее свою ядовитую претенциозность. Я обожала Эшли всем сердцем, но показывать это дольше получаса было чревато новой порцией шуток и с моей, и с его стороны; поэтому, вертясь на его плече, я незаметно жалась к нему ближе, облегченно прикрыв глаза. Моя семья наконец-то рядом.
– Так что? – вернул меня в реальность глумливый голос Эшли, несущего меня в сторону аэродрома мимо прайдеров, озадаченно смотрящих нам вслед. – Он уже сорвал твой полевой одуванчик, а?
– Фу! – повторила я уже не в первый раз. – Какой ты мерзкий! Я не собираюсь обсуждать это с тобой, пусть ты и гей.
– А что такого? Роуз горяч… Военные –