Я успела лишь мысленно чертыхнуться, когда две узкие дверцы разошлись в стороны и впустили внутрь Криса, недоуменно почесывающего костяшкой указательного пальца отросшую бороду. При виде меня он оцепенел, так, будто меньше всего ожидал увидеть здесь именно мою персону.
Не желая встречаться с ним глазами, я отвернулась так резко, что чуть не вывихнула себе шею.
– Проводи свою барышню до кровати. Желательно, до ее кровати, – сделал нажим на последних словах Дмитрий, понизив голос. – Или передай ее брату. Главное, обеспечь ей восмичасовой сон и проследи, чтобы плотно пообедала.
– Можешь на меня положиться, – хмыкнул Крис, и в отражении металлического столба капельницы я увидела, как он вперил в бока руки, прежде чем подойти и послушно вывести меня в коридор.
Я ощущала себя набитой куклой: руки-тряпочки болтались вдоль тела, а ноги неестественно сгибались будто раздробленные. Я чувствовала безмерную слабость, и демонстративно держаться бодрячком назло Саре и всей ее кастовой шайке у меня больше не выходило. Не осталось сил и на то, чтобы продолжить избегать Криса: я еще никогда так безропотно не принимала его объятий, как сейчас, когда он, крепко стискивая мою талию, вел меня через ряды рабочих. Иногда среди них мне мерещились лица выживших из МЗВ, а иногда так оно и было: например, пару раз я встречала старого сторожа Криса по имени Бобби, которого запомнила по кожи с выемками от оспы и усам. Наткнувшись на Прайд вместо запланированного продуктового магазина, он за считанные недели и без особого таланта выбился в должность заведующего по хозяйству аэропорта. Саре даже не пришлось использовать магию – Бобби было достаточно широты его собственной души и, конечно, небывалого честолюбия.
Все прайдеры у нас на пути приветливо улыбались. Улыбались они мне или же Крису – я так до сих пор и не разобрала, но этот утопический рай за всю эту неделю так и не перестал выглядеть именно утопически.
Шествующие дружные колонны, действующие строго по расписанию, переставали походить на загипнотизированное стадо лишь с наступлением свободных часов и до комендантского часа в одиннадцать. Периодически откуда-нибудь из-за угла доносилась электронная или симфоническая музыка, а дети оглушали визгами, споря из-за очередной присвоенной безделушки из коллекции Сары… Этот аэропорт сосредотачивал в себе настоящий маленький мир, полный всего самого разного, за исключением присущих стандартному человеку изъянов: мир без интриг, без ругни и без нарушений. А ведь люди в принципе существа загадочные: идеальность мы не выносим на биологическом уровне. Так откуда же она здесь в таком избытке?
– Даже не заговоришь со мной? – спросил Крис, и в какой-то мере я обрадовалась этому, ведь уже начала гадать, не случилось ли нечто дурное: мы прошли вместе почти пять минут, а я все еще не затыкала уши от нескончаемой болтовни.
Заметив