От ее слов не полегчало. Очередное напоминание о моем бессмысленном даре, который работал черт знает каким образом – эффект плацебо и кот Шредингера в одном флаконе. Вспышка подкопченной ярости – и, смяв пальцами край одеяла, я рывком дернула его на себя.
– А он красавчик, – ухмыльнулась Сара, подходя ко мне.
В детстве нас было не отличить: наши волосы были одинакового оттенка до тех самых пор, пока его не выгорели на солнце, а мои не сделались гуще. Теперь же медно-золотые, как у породистого ретривера, тугими пружинками они были раскиданы по подушке, неизменно короткие (кажется, в телах спящих застывали все жизненные процессы, пресекая даже возрастные трансформации). Прямой чуть заостренный нос, пухлые губы, ресницы, под которыми должны были скрываться синие глаза. Я помнила его таким с детства. Я помнила и то, в какой позе он спит – точно в такой же, как и сейчас: подложенные под подушку руки, раскинутые в разные стороны ноги, вздернутая чуть ли не до шеи пижама, обнажающая плоский живот со шрамом от аварии на мотоцикле. В канун Рождества я хватала его за тощий бок и стаскивала с другой стороны постели, противно хихикая, чтобы вместе разбудить Джесс и понестись первыми распаковывать подарки. Мне хотелось сделать точно так же и сейчас, но зрительное отсутствие дыхание и тот самый стойкий запах тухлятины и пищевого разложения делали все, чтобы напомнить мне – прошлого не вернуть и даже не повторить.
Я погрузила пальцы в жидкое золото его волос, в котором словно искупалось само солнце при рождении, и улыбнулась.
– Разбуди его, – велела Сара.
– Умная мысль, – саркастично воскликнула я. – Я ведь умею будить кого мне вздумается! А остальной мир до сих пор дрыхнет так, из моей вредности… Жизнь ведь такая крутая без людей-то!
– Разбуди, – повторила Сара так, словно не услышала меня. – Скажи ему, чтобы проснулся.
– Вы думаете, это так работает?..
– Я не думаю, – отрезала она, сверкнув глазами. – Я знаю. Ты ведь хотела быть частью Прайда… Зачем ты нам, если не сможешь обращаться со своей силой так, как это делала Ларет? Ты должна быть не хуже, Джем. Увы, твоя тетя успела высоко поднять планку.
Ноздри ее раздулись в ожидании, и Сара сложила руки под грудью, наблюдая. Уставшая, раздосадованная и раздраженная, я демонстративно склонилась над Эшли и закричала:
– Проснись, старший братик!
Мне показалось, что я услышала скрип ее зубов: Сара резко оттолкнула меня в сторону, и в ее руке блеснуло нечто острое и продолговатое. Сердце у меня пропустило несколько ударов, когда она приставила отогнутую дужку большой и ржавой канцелярской скрепки прямо к горлу Эшли, которую, судя по всему, стащила с заваленного стола его соседа, когда я отвлеклась.
– Заставь брата проснуться, – прошипела она, глядя