2:36 по Аляске. Том I. Анастасия Гор

превратились все мои друзья на утро после одной единственной ночи, когда остановился весь мир, включая людей, технику и даже часы. От них всегда пахло так же, как и при жизни: от кого-то шафраном и ладаном, от кого-то мандариновым гелем для душа, а от кого-то съеденным недавно чизбургером или просто потом. Но в коридоре на втором этаже запах висел иной: не аромат хвои и земли, который принес на первый этаж ветер через выбитое окно, и уж тем более не запах дорогого парфюма. Это был свинцовый запах гнили – сладковатый, с мерзкой кислинкой, едкий и обжигающий. От этого запаха мне тут же захотелось склониться к полу и вытошнить ту пачку сырных палочек, которыми я позавтракала накануне.

      Я никогда не знала, как пахнут трупы, но, ощутив этот запах, в тот же момент поняла, что именно так смрадит разлагающаяся плоть.

      Я тут же поспешила обмотать вокруг лица шарф и, уткнувшись в него, чтобы случайно не опустошить желудок, прошла внутрь спальни. Зажигалка у меня в руках задрожала, а вместе с ней задрожало и пламя – как игривые красные зверьки, его языки заплясали на стенах, переплетаясь с тенями, и отразились на лицах молодой пары, в обнимку развалившийся на двуспальной постели. Их глаза были умиротворенно закрыты во сне, но они не были просто Телами – они были обычными покойниками, и об этом мне сказал не только их запах, но и две дырки у них во лбу, – у каждого размером с крупную монету. Из небольших отверстий на пропитавшуюся багровым подушку текла лужица уже запекшейся крови вперемешку с серым мозговым веществом.

      Я почувствовала, как желчь обжигает горло в рвотном спазме, и, пошатнувшись, едва устояла на ногах, облокотившись локтем о платяной шкаф. Дышать сделалось неимоверно тяжко, но не столько из-за запаха, сколько от леденящего ужаса, сковавшего грудную клетку железным прутом. Казалось, за это время я привыкла жить в обществе мертвецов, но, столкнувшись с по-настоящему мертвыми – раздутыми, гниющими трупами с простреленными и изуродованными черепами, – я поняла, что смерть вовсе не стала за это время мне другом, как я имела наглость считать. Смерть все еще ужасна, и такая, какая сейчас представала прямо перед моими глазами – ужаснее всего.

      Убитые задолго до дня Вечного Сна или же застреленные недавно еще одним Последним-Человеком-На-Земле – знать ответ на эту дилемму мне не хотелось. Я бы и вовсе предпочла никогда не узнать правду, а просто сбежать по лестнице вниз и убраться от этого дома подальше, как убралась и от сиреневого одеяла… Если бы только из кухни не донесся шум.

      Звук разбившегося стекла. Лязг метала. Булькающий звук, словно кто-то проткнул водяной шар… Да, его мне слышать уже доводилось.

      Я покрылась гусиной кожей и, потушив зажигалку, прижала к груди нож и свесилась с перил лестницы.

      Возможно, тот, кто пустил пулю в лоб этим людям, до сих пор здесь. Возможно, это тот же, кто принес сиреневое одеяло к дороге. Возможно, мне придется встретиться с ним лицом к лицу… Выпрыгнуть