Рябины горькой сорванная гроздь.
Не заметёт октябрь пылающее чувство
Двух «половинок», порванных поврозь!..
«Я в рай возьму её – не ту, кто всех багряней…»
Я в рай возьму её – не ту, кто всех багряней,
Расчётливей, милей и праведнее всех,
Не ту, кто от тоски, набравшись всякой дряни,
Проспит и страсть души, и сладостных утех…
Я в рай возьму её – не ту, кто с долгим стажем
В изысканности встреч, подаренных судьбой,
Не ту, кто льстивых фраз помпезностью, так скажем,
Как в зеркале, в любви любуется собой…
Я в рай возьму её! Но, как разрыв аорты, —
Бессилие надежд, летящие года…
Как суетны штрихи: пусть третий, пусть четвёртый,
Но только для тебя, и только – навсегда!
Я в рай возьму тебя – другую не приемлю
Но кто нам даст грешить и каяться, любя?!
Отправят нас опять на пасмурную землю
Вторую жизнь прожить вдвоём и для себя!..
Февраль
Пляшет снег в безумной польке,
Вьюга рвёт рассудок в клочья,
Не видать домов нисколько
Предфевральской снежной ночью.
Ветер голосом студёным
Хрипло кается и стонет,
Гул таинственен и тёмен
В летаргической истоме.
Мрачных мыслей мнётся стая,
Скрежет лопнувшей черешни
Замирает… рассветает
Над землёй обильно грешной!..
Вьюга грезилась впустую —
Скоро март, я это знаю,
Только всё ещё тоскую
О тебе, моя родная…
В дюнах
Прикосновенья губ нечаянны,
Как женской нежности призыв,
Цепочка кратеров песчаных —
Следы промчавшейся грозы…
Гроза не здесь, а в Запорожье:
Молчит ваш номер, ищут вас.
Звонок! «Мой муж… О, матерь Божья!..»
И дрожь зелёно-рыжих глаз…
Всплывают голубые жилки
На бледно-розовых руках,
Но поцелуем сладко-пылким
Растерзан ужас на устах.
Надрыв извергнувшихся паник
Растаял, воздух свеж и юн,
Седое солнце томно манит
В зелёный стон примятых дюн.
Парит протяжно страсти птица,
Мерцают волны впереди,
И вечный вечер встречи снится,
И ночь, распятая в кредит…
«Я когда-то уйду – мы когда-нибудь все умираем…»
«Я когда-то умру – мы когда-то всегда умираем…»
В. Высоцкий
Я когда-то уйду – мы когда-нибудь все умираем,
Если ты от забот и от совести станешь чиста:
Постели мне себя, в аккурат между адом и раем,
Поцелуем укрой онемевшие в скорби уста!
Занавесь мой полог голубыми ресницами неба,
Зарисуй мою боль